Путешественники в третье тысячелетие

Гриша вспомнил, что инженер Никишин расхваливал скреперы как самые экономичные машины, и подумал, что, наверное, каждый хвалит свою машину. Грише стало обидно, почему его дядя не защищает свой «Большой шагающий». И он с жаром вступился за экскаватор и начал доказывать, что, конечно, он за один час сделает больше работы, чем земснаряд. Сергей Лукич и Анатолий, слушая его сбивчивую речь, посмеивались.

Когда он кончил, Анатолий сказал:

— Мне приятно слышать, как ты хвалишь мою машину, а все же ты, Гриша, неправ. Конечно, «Большой шагающий» перенесет за час намного больше земли, но ведь и мощность его механизмов намного больше, чем у земснаряда.

Гриша понял свою ошибку.

— Всякая машина хороша на своем месте, — рассмеялся Сергей Лукич. — Анатолий начал разрабатывать водораздел между Волгой и Доном, а что бы я там делал со своим землесосом, если там нет ни капли воды?

— Ага, ага! — закричали ребята. — Значит, сдаетесь?

— Ну вас совсем, — добродушно махнул рукой капитан. — Какая вы еще детвора! Но, я думаю, вы на досуге разберетесь и поймете, что у каждой машины есть свои достоинства и свои недостатки, а такой универсальной машины, которая была бы хороша при всех обстоятельствах, человек еще не изобрел.

— Я уже понял, понял! — закричал Гриша. — Затратив очень много труда, можно дерево срубить лопатой, а яму вырыть топором, а все-таки деревья рубят топором, а ямы копают лопатой.

Потом Цедейко повел экскурсантов в машинное отделение и в надстройку, где помещается пульт управления.

Когда Сергей Лукич поехал сдавать суточный рапорт, к ребятам подошел комсомольский секретарь, паренек с приветливым лицом, и отрекомендовался:

— Костя Драх.

Костя Драх выглядел таким молодым, что ребята чувствовали себя с ним просто и, не стесняясь, задавали вопросы.

— Все-таки трудно поверить, — сказала Аня Зенкова, — чтобы из жидкой грязи, бурлящей там под берегом, создалась колоссальная плотина, которая будет стоять века.

Костя Драх рассмеялся:

— А вы не верьте на слово, а посмотрите сами. Прогуляйтесь к картам намыва, и ваше недоверие рассеется. Вон он, пульповод! — Костя указал на берег, где, уходя вдаль, тянулась толстая черная труба. — Идите вдоль него и как раз доберетесь до карты намыва… Карта намыва, — пояснил он, — это такая площадка, которая заранее подготовлена к приему подаваемого на нее песка.

Экскурсанты двинулись вдоль пульповода. Он состоял из множества отдельных труб, соединенных между собой.

Пульповод то поднимался на бугры, то спускался в лощины. Через овраги он перекидывался по мосткам. По этим же мосткам проходили и экскурсанты. Но вот на пути встретилось озеро. Здесь пульповод поддерживали подведенные под него плоты, почти затонувшие под его тяжестью.

— Вот первое препятствие, — сказал Анатолий. — Как будем его преодолевать?

— Пойдем по пульповоду, — предложил Сеня Ращупкин.

— А я переплыву, — сказал Вася Таратута, — только ты, Сенька, перенеси мою одежду. Кстати, я искупаюсь…

Он вмиг разделся и отдал свои пожитки Сене, а рюкзак взял Анатолий. Остальные тоже решили переплыть и тоже нагрузили на Сеню свою одежду.

Анатолий с рюкзаком и Сеня Ращупкин с ворохом одежды зашагали по выпуклой поверхности пульповода, а Кубря, конечно, не упустил случая поплавать и бросился в воду, весело залаяв.

Вдруг на середине перехода Сеня поскользнулся и с грудой одежды плюхнулся в воду. Поднялся фонтан брызг, и Сеня исчез под водой. Он, конечно, тут же вынырнул, и подоспевший Анатолий помог ему выбраться, но большая часть одежды плавала по воде, а ботинки пошли на дно.

На Сеню, дрожавшего не от холода, а от испуга, накинулись все и начали бранить за нерасторопность. Только рассудительная Аня вступилась за беднягу.

— Чем ругаться, — сказала она, — лучше одежду собирайте, пока не намокла. Кубря-то умнее вас!

Действительно, Кубря с Васиной курткой в зубах плыл к плоту.

Ребята бросились ловить свои пожитки, а за ботинками несколько раз нырнул Вася. Шли опять по трубе, в которой под босыми ногами шипела перегоняемая насосами пульпа.

Глядя на унылое лицо Сени, ребята расхохотались.

— А я нарочно упал, — сказал Сеня, — захотел наказать вас за то, что вы навалили на меня свое барахло.

— Молчи, метеоролог! — оборвал его Таратута. — Так тебе и поверили…

Добравшись до берега, ребята разложили мокрые вещи на солнышке, а сами развалились на травке. Анатолий предложил закусить, так как было уже за полдень. Все с великим удовольствием принялись за еду. Пока ели, одежда высохла — день был очень жаркий.

Скоро пульповод начал подниматься. Он теперь лежал на козлах. Анатолий объяснил спутникам, что эти козлы называются эстакадой.