Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы

— Порой я надеялся на это, — процедил Джейми сквозь зубы. — А порой я видел его с тобой, днем и ночью, лежащего рядом с тобой, пользующегося твоим телом, берущего твоего ребенка. Моего ребенка! И, господи, я готов был убить тебя за это!

Неожиданно он выпустил мои руки, развернулся и с силой ударил кулаком в стенку дубового шкафа, пробив дыру. Это был впечатляющий удар: мебель была очень прочной. Надо полагать, он основательно сбил костяшки, но без колебаний саданул по дубовым доскам другим кулаком, словно это было лицо Фрэнка. Или мое.

— Ага, вот, значит, что ты воображал, — холодно сказала я, когда он отступил, тяжело дыша. — Ну а мне и воображать не нужно: Лаогера сама ко мне заявилась.

— Мне нет дела до Лаогеры и никогда не было!

— Негодяй! — вырвалось у меня. — Значит, ты берешь в жены ненужную тебе женщину и готов избавиться от нее, как только…

— Заткнись! Придержи язык! — взревел Джейми, обрушивая удар на умывальник. Глаза его метали молнии. — Я чувствовал кое–что по отношению к ней. Да, может быть, я ветреный ловелас, но если бы ничего не чувствовал, был бы бессердечным зверем.

— Ты должен был сказать мне!

— А если бы сказал?

Он схватил меня за руку и рывком поставил перед собой, глаза в глаза.

— Ты бы развернулась и ушла, молча. А после того, как я снова увидел тебя, говорю тебе, я был готов даже на гораздо худшее, чем ложь, лишь бы только удержать тебя!

Он крепко прижал меня к себе и поцеловал долго и сильно. Мои колени обмякли, и я попыталась укрепить их, вызвав в памяти гневные глаза Лаогеры и визгливый звук ее голоса, эхом отдававшийся в моих ушах: «Он мой!»

— Это бессмысленно, — отрезала я и отстранилась.

Ярость была подобна опьянению, но отрезвление — черный, головокружительный водоворот — наступило быстро. У меня закружилась голова, и я с трудом сохранила равновесие.

— Ничего не соображаю. Я ухожу.

Нетвердым шагом я двинулась к двери, но Джейми схватил меня за талию и оттащил обратно.

Он развернул меня к себе и поцеловал снова, так сильно, что я ощутила во рту ртутный привкус крови. Это была не любовь, даже не желание, но слепая страсть, твердая решимость обладать мной. Он покончил с разговорами.

Я тоже.

Я откинулась назад и ударила его по лицу, причем не ладонью, а изогнутыми пальцами, чтобы как следует расцарапать физиономию.

Джейми отпрянул, но тут же схватил меня за волосы и снова впился в мои губы, не обращая внимания на все мои лихорадочные пинки и удары.

Он закусил мою нижнюю губу, а когда я, задыхаясь, открыла рот, всунул язык, крадя и дыхание, и слова.

После чего бросил меня на кровать, где часом раньше мы лежали и смеялись, и придавил меня всей тяжестью своего тела.

Он был очень возбужден.

Я тоже.

«Моя, — сказал он, не произнеся ни слова. — Моя!»

Я отбивалась от него с безграничной яростью и не без навыков, но мое тело вторило в ответ: «Твоя. И будь ты проклят за это!»

Я не почувствовала, как он сорвал мое платье, но почувствовала жар его тела на моей обнаженной груди сквозь тонкое полотно его рубашки, длинный, твердый мускул его бедра, напрягшийся, прижавшись к моему. Чтобы спустить штаны, ему пришлось выпустить мою руку, и я полоснула его ногтями — розовые отметины протянулись от уха до груди.

В своем безумии мы были готовы убить друг друга, подпитываемые яростью проведенных в разлуке лет: моей — за то, что он отослал меня, его — за то, что я ушла; моей — за Лаогеру, его — за Фрэнка.

— Мерзавка! — задыхаясь, шипел он. — Развратница!

— Будь ты проклят!

Я запустила руку в его длинные волосы и дернула изо всех сил. Мы скатились на пол, сцепившись, выкрикивая или выдыхая бессвязные слова и ругательства. Я не слышала, как открылась дверь. Я ничего не слышала, хотя нас, должно быть, окликали, и не раз. Слепая и глухая, я не ощущала ничего, кроме Джейми, пока нас не окатили ледяной водой. Результат был как от удара электрическим током. Джейми замер. Вся краска сошла с его лица, бледная кожа обтянула кости.

Я лежала в ошеломлении. Капельки воды стекали с кончиков его волос на меня. Позади него я увидела Дженни. Ее лицо было таким же бледным, как у брата, в руках она держала пустую кастрюлю.

— Прекратите немедленно! — приказала она, гневно сверкая глазами. — Как ты мог, Джейми? Бесишься тут, громишь все, как дикий зверь, и плевать тебе, что тебя слышит весь дом!

Джейми неуклюже, словно медведь, сполз с меня. Дженни схватила одеяло с кровати и набросила его на меня.

Стоя на четвереньках, Джейми затряс головой, как собака, отчего во все стороны полетели брызги. Потом очень медленно поднялся на ноги и натянул порванные штаны.

— Тебе не стыдно? — воскликнула потрясенная Дженни.

Джейми стоял, глядя на нее так, будто никогда не видел такого существа, и пытался сообразить, кто она. Вода с мокрых волос капала на его обнаженную грудь.

— Да, — ответил он наконец довольно спокойно. — Стыдно.

Вид у него был ошалелый. Он закрыл глаза, содрогнулся всем телом, молча повернулся и вышел.

Глава 35

БЕГСТВО ИЗ ЭДЕМА