Путешественница во времени. 3 книги

— Благодарю за предложение. Пока в этом нет необходимости, — я даже не потрудилась сделать над собой усилие, и мой голос звучал недружелюбно. И хотя бунтарская часть меня искренне надеялась, что гость по тону догадается, что я не расположена к беседам, и исчезнет с глаз долой, я немедленно устыдилась собственной грубости.

— Я вас вполне понимаю, — заверил меня мужчина, и глаза за очками лукаво блеснули. — Иногда бывает так паршиво, что хочется только забыться и оставить решение проблемы на потом. Прошу меня простить, если вам сейчас так противно чьё-либо общество. В этом случае я немедленно вас оставлю.

Я посмотрела на него внимательно, но он не выглядел насмехающимся или осуждающим. Наоборот, смотрел на меня вполне доброжелательно и, кажется, даже с пониманием. Я сделала глубокий вдох.

— Простите, — это прозвучало слегка сконфуженно. — Я не хотела грубить.

— Не стоит. Всякое бывает, — он проводил взглядом Джеймса, который теперь в противоположном конце зала говорил с Майклом. — Это Блэквуд вас обидел, мисс Эшфорд? Вы в порядке? Не могу понять, почему бы Алисии просто не арестовать его, и дело с концом! Он же убийца, тёмный маг!..

Часть, связанную с Джеймсом, я изначально предпочла бы вовсе оставить без внимания. Меньше всего мне хотелось посвящать в свои сердечные переживания совершенно незнакомого человека. Но как только прозвучало обвинение, я немедленно почувствовала, что должна заступиться за мага.

— Насколько мне известно, у Рыцарей нет никаких убедительных доказательств его вины.

— Он обратился к тёмной магии более ста лет назад, мисс Эшфорд, — буднично и даже несколько устало сообщил мой собеседник. — Вам ведь известно, за счёт чего эта магия работает? Одного этого достаточно, чтобы заточить его раз и навсегда!

Я прикусила язык: возразить было нечего. Может, Джеймс и не совершал жертвоприношения, но он убийца. Об этом мне твердила Розмари, об этом сообщает совершено незнакомый маг, об этом уже напомнил сам Джеймс. В голове снова со всей ясностью мелькнуло осознание того, насколько мы теперь далеки друг от друга. Подавив в себе желание потянуться за следующим бокалом, я посмотрела на собеседника и обратила внимание на новую деталь.

— Вы знаете, как меня зовут?

— Розмари много рассказывала о вас, как и ваш друг из «Искателей», — он поправил очки и сразу же сделал покаянный вид. — Прошу прощения, я даже не представился. Моё имя Бернард Морган.

Я пару секунд смотрела на него, вспоминая, где и когда я могла слышать это имя. Фамилия определённо звучала впервые, а вот имя…

— Вы входите в Совет, — наконец произнесла я, вспомнив рассказ магов. — И претендуете на место Хранителя, верно?..

Он согласно склонил голову, ожидая продолжения.

— И как ваши успехи? — поинтересовалась я тоном журналистки, берущей интервью у начинающего политического деятеля. — Насколько мне известно, Чарльз пойдёт по трупам ради этого звания.

Бернард хотел что-то сказать, но посмотрел куда-то поверх меня и промолчал. Только лицо у него сделалось слегка напряжённое.

— Вы весьма резки в суждениях и прямолинейны в высказывании вашего мнения, — сообщили мне из-за спины, и при звуке этого вкрадчивого голоса я почувствовала, как меня пробрала дрожь — не столько от страха, сколько от отвращения. Голос звучал как-то так, что мне немедленно показалось, будто на меня положили клубок извивающихся червей. Лишь огромным волевым усилием я удержалась от того, чтобы меня не передёрнуло, а голос как ни в чём не бывало продолжил. — А ведь мы даже не представлены друг другу.

Я медленно обернулась, чтобы очутиться нос к носу с Чарльзом.

Он мало изменился с тысяча восемьсот восемьдесят пятого. Мужчина средних лет с совершенно холодным, невозмутимым лицом без малейшего проявления человеческих чувств, и глазами, напоминающими рыбьи. На меня он смотрел задумчиво, с каким-то отстранённым любопытством, с каким обычно лаборанты изучают препарированную лягушку, и от этого взгляда мне стало ещё больше не по себе. Да, мы уже встречались с Чарльзом лицом к лицу, но это было в девятнадцатом веке, когда я была совершенно другим человеком, да и тогда он едва обращал на меня внимание, принимая за своего основного противника Джеймса. Он не мог узнать меня сейчас, в две тысячи пятнадцатом он встречал меня всего один раз, и потому не мог увидеть во мне хоть сколько-нибудь серьёзного врага. Но эти мысли не помогали. Я чувствовала себя некомфортно от одной только мысли о том, что он обратил на меня внимание.

— В прошлую нашу встречу вы натравили целую толпу Путешественников на… — я едва не назвала Джеймса по имени, но решила, что в общении с Чарльзом стоит быть максимально осторожной, — на мистера Блэквуда и на меня за компанию.

— Однако история закончилась вполне благополучно для вас обоих; значит, не такая уж большая опасность была, — парировал он, и раздвинул губы в жуткой, волчьей улыбке. Я не могла понять, что именно он имел в виду. Издевается? Развлекается? Ведёт какую-то очередную игру?