Путешественница

Ей, скорее всего, пришлось бы отказаться от умения рисовать шаржи и карикатуры, но она замечательно проживет и без них. Она, возможно, могла бы начать выпуск собственной газеты с карикатурами правящего монарха на первой ее полосе. Только как бы описание жареных фактов из жизни короля не привело ее прямехонько на костер, поэтому Джулианна решила все же забыть про свои рисунки.

— … Разумеется, я очень удивился, когда ворота собственного замка захлопнули прямо перед моим носом, и я обнаружил, что мой отец протирает штаны в кресле хозяина владений. Вот тогда я и дал клятву (знаете ли, клятвы — это такая традиция в нашей семье), после чего отправился обследовать стену, где случайно наткнулся на вас.

— Я появилась не в самое удачное время.

— Да, миледи, вы изволили явиться в самый напряженный момент, — вздохнул Уильям. — Теперь вы знаете мою печальную историю и понимаете, почему я принял вас за святую, ниспосланную Богом мне в помощь.

— Мне очень жаль, что я ничем не могу вам помочь, — сказала Джулианна.

Он одарил ее легкой улыбкой.

— Это не важно. Я и сам со всем справлюсь.

— Что вы собираетесь предпринять?

— Я подумываю о том, чтобы ночью взобраться по стене и убить моего отца, прежде чем у него достанет ума устроить шум и поднять на ноги всех своих вооруженных до зубов воинов.

— Ваша затея выглядит очень опасной, — прошептала Джулианна.

Уильям пожал плечами.

— Я поступал так не единожды, и удача всегда сопутствовала мне.

Уже от одной только мысли об этом Джулианну захлестнула волна паники. Невыносимо было даже думать о том, как часто он рисковал своей жизнью, и ее поразила легкость, с которой Уильям упоминал об опасных переделках, выпавших на его долю. Поэтому Джулианна ответила единственно возможным в данной ситуации образом.

— Ик, — выдохнула она, — ик, ик.

— Милостивые небеса, — с трудом сдерживая смех, сказал Уильям, — я вижу, вы слишком разволновались.

— Прошу прощения, ик, ик.

— Все в прошлом, Джулианна, — он вздохнул и провел рукой по ее волосам. — Господь свидетель, теперь я и не помышляю о безрассудстве. Не знаю, стоит ли об этом жалеть, но из моей жизни совсем недавно исчезло одно обстоятельство, которое когда-то помогло мне стать хорошим воином.

— Что же именно вам помогло? Лазанье по стенам, ик?

Он покачал головой.

— Нет, леди. Отсутствие человека, о котором мне нужно было бы заботиться.

— И что изменилось? — спросила она. — Вы кого-то встретили?

Она зажала рот ладошкой, якобы пытаясь сдержать икоту. Хотя, на самом деле, это был единственный способ прервать неудержимый поток слов, которые, казалось, сами по себе, против ее воли срывались с губ.

Уильям резко остановился и, повернувшись, внимательно посмотрел ей в лицо.

Джулианна внезапно почувствовала, что во рту у нее пересохло, и она лишилась дара речи. Она перестала даже икать. Наступила абсолютная тишина, нарушаемая лишь трелью птиц и мягким шумом ветра, гуляющим в кронах деревьев. Но ни порывы ветра, ни мелодичное пение лесных птиц не могли отвлечь внимание Джулианны от мужчины, стоящего рядом с ней. Она неотрывно смотрела в глаза средневекового рыцаря с мечом на боку, с ее сумкой, висящей на его плече, взирающего на нее с такой жаждой во взоре, что у девушки слабели колени.

— Да, — медленно произнес он, — встретил.

— Надо же, — выдавила Джулианна. — И кто же это? Питер?

Уильям в ответ покачал головой.

— Священник?

Он вновь помотал головой и, черт его возьми, опять протянул руку, скользнул пальцами в ее волосы и притянул Джулианну к себе. Она с трудом сглотнула. Ей хотелось услышать от Уильяма четкий ответ, но его пальцы, нежно перебиравшие спутанные пряди ее волос, не давали ей сосредоточиться. Это было сродни гипнозу, и она погрузилась в сладостный транс, изумленная тем, что ей все-таки повезло, и она встретила одинокого, красивого и галантного мужчину. И сейчас ей было абсолютно не важно, что он жил в совершенно другом веке.

Уильям улыбнулся ей, и Джулианна подумала, как бы его потрясающая сияющая улыбка не вызвала у нее очередной постыдный приступ икоты. Но прежде чем она успела вздохнуть, Уильям склонил голову и поцеловал ее.

Ик, и как же ей теперь дышать?

— Кто знает, — задумчиво произнес Уильям, с неохотой отрываясь от ее губ, — возможно, в клятве, придуманной нашим добрым священником, заключалось гораздо больше мудрости, чем я предполагал в самом начале.

— Подразумевалось, что ты должен спасти девицу, попавшую в беду? — спросила она, раздумывая, заметил ли он жар, волной накрывший ее тело. Кто бы мог подумать, что поцелуи под прохладным дождем заставят ее пылать от страсти?

— Да, и я ее спас.

— От ужасного дракона? — уточнила Джулианна, размышляя, почувствовал ли он, как дрожат ее колени.

— В клятве не было ни слова о драконах. Подозреваю, единственная опасность, которая ей грозила, таилась в диковинной еде и напитках, припрятанных в этом мешке, — Уильям снова улыбнулся. — Скоро я верну себе замок, и посмотрим, может быть, нам удастся отведать парочку более приличных блюд.