Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века

Мы выехали из Сиваса ранним утром в понедельник шестой недели поста, и вследствие неровной местности, резкости воздуха и глубокого снега на хребтах ее хорошо известных гор мы вытерпели столько лишений, что и описать невозможно. После полудня мы прибыли в одну армянскую деревню, имеющую два деревянных хана, и называемую Улаш. Здесь мы пробыли два дня вследствие падавшего в изобилии снега, так как дорога от этого места до ближайшей стоянки, называемой Кангал, очень трудная, представляет из себя узкое ущелье, которым не могут пройти два каравана, идущие в противоположных направлениях: настолько оно тесно, как мы об этом еще скажем. Через два дня мы выехали и снова страдали от холода, льда и резких порывов ветра, превосходящих всякое описание. Лица у нас стали черны как у негров; и когда мы поднялись на вершину горы, носящей название Деликли Кайя, мы встали в тупик и сбились с дороги, и глаза у нас смерзались от снега, сыпавшегося вокруг нас без конца, а дорога исчезла из глаз. Но Бог умилосердился над нами, послав нам избавителя в лице гонца, ехавшего впереди нас и отыскавшего нам новую дорогу. Вьючный скот наш изнемогал от утомления и падений; и некоторые из погонщиков поистине надрывались от тяжелой работы, поднимая животных и снова навьючивая, когда они погружались со своими ношами в снег. Точно так же лошади с их всадниками проваливались и скрывались в снегу; и всаднику невозможно было ехать, опустив ноги, ибо когда ступала его лошадь, он погружался так низко, что снег доходил ему выше поясницы. Скоро мы прибыли к большому ущелью, представляющему дорогу, где есть место только для прохода одного вьючного животного, где нельзя ступить в сторону, ни вправо, ни влево; ибо если бы нога животного соскользнула с тропинки, оно исчезло бы со своею ношею, как если бы упало в пучину моря; и вытащить его было бы невозможно никакими средствами, ибо оно закопалось бы и задохлось в снегу. Поэтому жители Кангала, обыкновенно, обсаживают эту дорогу высокими деревьями, наподобие палаточных шестов, по обе стороны, справа и слева, от одного конца до другого, чтобы они указывали всю дорогу от Деликли Кайя до Кангала; иначе, без этих примет, в снежную погоду вовсе невозможно было бы отыскать эту дорогу. Этот замечательный проход хорошо известен по всей Персии, в Константинополе и, как нас уверяли, по всему свету. Правда, что он весьма необычайный: ибо мы, видавшие и путешествовавшие так много, никогда не видели дороги ужаснее этой. У Кангала мы встретили всадников, которые, сменяясь поочередно, наблюдают и дают знать, беспрерывно разъезжая взад и вперед, чтобы предупреждать встречу отдельных отрядов в этом проходе и останавливать один отряд на месте, пока пройдет другой, как они должны были бы сделать и сегодня, когда, по их небрежности, вследствие столкновения двух караванов, шедших навстречу друг другу по этой узкой тропинке, вьюк ударился о вьюк, и одно из животных неизбежно упало в глубокий снег, и произошло неописуемое смятение и беспорядок, и даже обнажены были мечи. Итак, мы переносили великие лишения; никто из нас не осмеливался ехать верхом, опасаясь подобных падений, и в этот день все шли пешком большую часть пути. Нам рассказывали, что в прошлом году один караван погиб целиком. Погонщики, не будучи в состоянии дольше выносить тяжелую работу поддерживания вьюков, вследствие большой глубины снега и жестокого холода, сбросили тюки купцов и бежали вместе со своими вьючными животными. Но так как они окоченели от холода, то, несмотря на все усилия уйти, они были настигнуты купцами, которые, чтобы спасти жизнь свою, сами теперь оставили свое имущество, на сумму, как говорят, в двенадцать тысяч пиастров: ибо на пути от Улаша до Кангала нет ни деревни, ни пещеры, ни лесной заросли; многие из них лишились рук и ног, вследствие омертвения. Жители отдаленных хуторов, услышав об этом происшествии, пришли и разграбили покинутое и унесли эти богатства в своих мешках. Недавно еще, когда Эль-Кебелли, паша Сиваса, возвращался туда из Алеппо, его войско, как передают, потеряло более двух тысяч лошадей на пути из Малатии в Улаш. С большим трудом достигли мы к вечеру Кангала, и пришли в себя, только выпив вина, которое имели с собою. Утром мы снова отправились и прошли половину расстояния до следующей стоянки по снегу, как и раньше, страдая от суровости холодного ветра, достаточно сильного, чтобы заморозить нас и засушить. В округе Кангала при хуторах и хижинах имеются под землею погреба, служащие убежищем от мороза. Наши погонщики свернули в сторону от дороги в Малатию, ссылаясь на то, что она очень неровна, и повели нас по дороге в Дерендэ: и Бог смилостивился над нами, и мы прибыли в страну благополучия. Теперь мы миновали снега и начали видеть землю; раскинули свои палатки и эту ночь спали здесь. Вставши на следующее утро, чтобы продолжать путешествие, мы более уже не видали холода. К вечеру прибыли в местность, называемую Эль-магайр. Весь наш путь в продолжение обоих этих дней лежал вдоль долины и реки текучей воды, которою орошаются соседние луга и засеянные поля. Говорят, эта река идет из окрестностей Ангоры и Тусии и соединяется с рекою Альбостана, которая называется Джихан: на ее берегах растут бесплодные деревья ююбы[830].