Путешествие белой медведицы

Я слышал шум моря — глухой монотонный рокот — и шорох песка и гальки на берегу. Я видел луну, тусклую и далёкую; чувствовал густой и резкий запах дикого зверя, шерсть, касающуюся моей руки; изнемогал от бесконечной жажды, озноба, волнами пробегавшего по всему телу, и невыносимого жара, заставлявшего гореть мою кожу.

Грань между сном и явью стёрлась. Появилась мама. Она кричала: «Артур! Где ты?»; а в следующее мгновение я уже ковылял по каменистому берегу на звук журчащей воды. Мои сводные братья смеялись над моей неуклюжестью, а потом надо мной навис огромный белый медведь и сказал: «Ешь». И вот я снова в море. Я кричал, взывая к тонущему кораблю, пока его не поглотили волны. Затем ко мне подошёл доктор. Он выкрикивал какие-то указания, но я ничего не мог понять, а потом увидел кареглазого мужчину с очень знакомым лицом, который склонился надо мной с грустной и доброй улыбкой.

Я очнулся от острой боли в бедре. Перекатившись на другой бок, я понял, в чём дело: всё это время я лежал на камне. Я протёр глаза и огляделся по сторонам. Сквозь тёмные, корявые ветви низкорослых деревьев просвечивала убывающая луна. Я слышал журчание воды где-то рядом и отдалённый шум прибоя.

Внезапно я почувствовал невероятную пустоту и слабость. Стало тоскливо. Спиной я ощутил что-то большое, но не твёрдое. Я слышал, как оно дышит, покачивая меня, как неспокойное море качает лодку. Я уловил знакомый запах… Медведица.

Это всё ещё сон?

Я закрыл глаза и почувствовал блаженное умиротворение, растекавшееся по моему телу прохладными синими волнами, как ласковый прилив.

Когда я проснулся снова, меня била дрожь. Я вдохнул. Запах медведицы исчез; остался лишь солёный привкус моря и сладкий аромат свежей травы. Прислушавшись, я не услышал дыхания — лишь жужжание насекомых, журчание воды и отдалённый рокот волн, разбивающихся о берег. Я откинулся назад и не почувствовал большого мягкого бока — там, где медведица лежала, была лишь холодная пустота.

Наконец я открыл глаза и неуклюже поднялся на ноги. Холодные мокрые волосы липли к лицу; я смахнул со лба капли влаги.

Было светло, но густой плотный туман стелился по земле, делая мир вокруг почти бесцветным. Я увидел, что стою на небольшом каменистом холме, окружённом кривыми безжизненными деревьями, низкорослым кустарником и высокими болотными травами. Где-то рядом журчал ручей, но я не мог разглядеть его сквозь пелену тумана.

Я попытался вспомнить, как очутился в этом месте.

Кораблекрушение.

Ключи.

Медведица.

Как долго я пробыл здесь? День? Два? Неделю?

Странно кружилась голова. Лихорадка и озноб, казалось, прошли, но я чувствовал оцепенение и едва соображал. Силы покинули меня. Плащ, туника и рубашка отсырели. На мне не было ни ботинок, ни шапки; ножа я тоже не обнаружил.

Я пошёл на звук ручья, опустился на колени и наконец смог утолить жажду. В голове немного прояснилось.

Лёгкий ветерок коснулся моего лица; туман ожил, расступаясь передо мной и открывая вид на широкую полосу песка за зарослями кустарника. Должно быть, начался отлив, и туман снова сомкнулся.

Я был один. Совсем. Вместо крика получился какой-то жалобный звук — даже не возглас. Встав на ноги, я крикнул снова, позвал доктора, капитана, медведицу. Спотыкаясь, я побрёл к берегу через кустарник. Вокруг меня плыл туман. Я оглядел побережье, но не увидел ничего, кроме белого песка, на котором не было никаких следов. Ни в одном направлении.

— Э-э-э-эй! — закричал я. — Есть тут кто? Помогите!

Невидимая морская птица где-то высоко над моей головой одиноко и хрипло вскрикнула в ответ.

И тут я вновь ощутил привычное желание бежать: кровь вскипала в моих жилах, отдаваясь назойливым жужжанием в костях. Я помчался вдоль берега. Ноги, словно налитые свинцом, увязали в песке и не слушались. Я снова огляделся в надежде увидеть хоть какие-то следы: очертания потерпевшей крушение «Королевы Маргрете», или дорожку, оставленную шлюпкой, которую могли тащить по песку, или палатки, или костры, отпечатки лап или навоз медведицы — что угодно! Лишь бы знать, что я — не единственная живая душа на этой земле. Я бежал, пока не подкосились ноги, пока дыхание не стало быстрым и пока не закололо в правом боку.

Запыхавшись, я опустился на влажный песок. Руки и ноги дрожали, а в голове было совершенно пусто. Когда я наконец отдышался, то обернулся и посмотрел туда, откуда пришёл. По побережью тянулась одинокая цепочка следов, моих следов, исчезавшая в тумане.

В ушах по-прежнему гремел гром и грохотали штормовые волны. Это было то же самое Северное море, которое я знал с детства, но вокруг — чужая земля. Я поднялся и отряхнул с рук мокрый песок. Внутри меня что-то дрогнуло.

Я так долго играл в побег, но наконец сбежал по-настоящему. Я совершенно один. Никто не потешается надо мной и не указывает, что делать. Никто не бьёт ни кулаками, ни ногами и не запрещает мне заниматься тем, что мне нравится. Никто не заботится обо мне и не может защитить. Даже медведица оставила меня.

Я сделал глубокий вдох. Думай. Думай, что делать дальше.