Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным]

За мою любезность девица одарила меня улыбкой, продемонстрировав крупные, но ровные белые зубы. При внимательном рассмотрении она производила приятное впечатление своим свежим видом, длинными ногами и прочими деталями в том же духе. Девушка кого-то мне напоминала, и я остановился, наблюдая за тем, как она забирается в маленькую голубую машину, грациозно согнувшись в ограниченном пространстве кабины. Мужчина сел рядом с ней, и они отчалили с гордым видом людей, нашедших для себя уникальное средство передвижения.

Только войдя в ресторан, я сообразил, кого напоминает мне девица: мою жену. Когда-то Бет выглядела очень похоже — юная, ухоженная, такой же тип девушки-из-Восточных-Штатов, как и у этой техасской мачты. Может быть, она и сейчас не изменилась: трудно судить о том, как выглядит ваша жена после двенадцати лет совместной жизни. Впрочем, в данный момент внешний вид Бет не был предметом, всецело занимавшим мои мысли.

Взяв со столика у входа газету из Санта-Фе, я вошел в зал ресторана. Он был отделан хромом и панелями красного дерева, и атмосферы тепла, домашнего уюта и местного колорита в нем чувствовалось не больше, чем на заправочной станции. Пышные юбки псевдоиспанского покроя, в которых щеголяли официантки, слегка напомнили мне Барбару Гереру. Похоже, я был настроен на сентиментальный лад.

Большой музыкальный автомат в углу служил подтверждением демократической теории, полагающей, что дюжина посетителей, желающих пообедать в тишине и спокойствии, должна уступать одному психу с монетой в кулаке и неодолимой тягой к шуму и какофонии в ушах. Крепыш в кричащего цвета рубахе, ботинках на высоком каблуке и тесных джинсах, едва прикрывающих задницу, как раз запихивал в автомат монеты, когда я проходил мимо, направляясь к свободному столику. Я еще не успел сесть, как динамик в углу издал несколько странных звуков, и потусторонний, задыхающийся, предположительно мужской голос завыл о Нечто таком, спускающемся с Неба, что имело один рог и только один глаз.

Усевшись, я развернул газету и обнаружил, что она вчерашняя, чего вполне следовало ожидать. В Санта-Фе выходит вечерняя газета, и сегодняшний выпуск достигнет столь отдаленных мест лишь к ужину, не раньше.

Когда я смотрел на эту газету, точную копию той, которую я просмотрел вчера вечером перед отправлением к Дарреллам, — еще до того, как произошло столько событий, — у меня возникло странное ощущение: казалось, протекло достаточно времени, чтобы заполнить три тома исторического труда, а не всего лишь одну газету.

Покончив с текущей периодикой, я окинул взглядом зал. Незаметно подкравшаяся официантка водрузила передо мной стакан воды и положила меню, но исчезла прежде, чем я успел сделать заказ.

Автомат по-прежнему старался вовсю. Спускающееся с Неба одноглазое Нечто с одним рогом оказалось Пурпурным Пожирателем Людей. Естественно.

Неестественно, на мой взгляд, выглядели все эти мирно обедающие люди. Тем Нечто был я — с ножом в кармане, пистолетом за поясом и в ботинках, покрытых слоем пыли из тайной могилы.

Появилась Тина, огляделась и направилась в мою сторону. В рубашке и джинсах она казалась сильной и уверенной в себе. Еще один хищник среди домашних животных, подумал я. По тому, как она двигалась и смотрела по сторонам, эта мысль на мгновение показалась мне настолько очевидной, что захотелось оглянуться, чтобы проверить, не смотрит ли кто-нибудь на нее со страхом и ужасом.

Глядя, как она шла к столу, я подумал, что Тина отнюдь не та личность, которой можно по-детски невинно доверять. Впрочем, в прошлом никто из нас не отличался этой добродетелью. И еще мне пришло в голову, что не мешало бы самому поговорить с Маком, чтобы определить, где во всем этом деле мое место. Не то чтобы я думал, будто Тина может меня надуть. Я этого не думал — я знал, что это так. Если потребует дело, она не краснея будет лгать, сколько нужно, и бросит меня без дальнейших колебаний. Что ж, именно так я поступал по отношению к ней и другим тоже, когда того требовали обстоятельства. Жаловаться поэтому не приходилось.

Тина села напротив меня, поморщилась и прикрыла уши ладонями.

— Следует законом запретить издеваться над ни в чем не повинными людьми.

Я ухмыльнулся.

— Что тебе известно о таких людях? — Она состроила гримасу, и я добавил: — По крайней мере, надо бы разрешить по тем же расценкам заказывать пять минут тишины. Дозвонилась до Мака?

— Да, — ответила Тина, — и он говорит, что ему очень жаль, что нас обнаружили. И как глупо с твоей стороны ехать маршрутом, о котором ты рассказал другим.

— О, он так говорит? — заметил я, — Тогда в следующий раз он, может быть, все сообразит заранее и пошлет мне маршрут заблаговременно.

Она пожала плечами.