Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным]

— Держи его на мушке, — распорядился он, — держи этого гада на мушке, Тони, пока мы не вывезем его из города, где я им займусь по-настоящему.

— Ты тут только командуешь? — поинтересовался Тони, — Или можешь еще и спустить лифт вниз?

Меня повели через стоянку к машине. Прошло уже несколько часов, как наступило утро, и у меня не проходило чувство, что я потерял счет дням — результат хронического недосыпания. Стояла жара — сухая жара Невады, дышащая раскаленным асфальтом. По улице шли прохожие, но стоянка была пуста. Те, кто суетился на ней по вечерам, сейчас еще спали. Мне не хотелось, чтобы нам помешали, поэтому я дождался, когда мы с Тони скрылись за машиной, и только тут резко повернулся к нему.

Я был пай-мальчиком довольно долго, и Тони к этому времени совсем расслабился. Используя его предплечье, как рычаг, я в борцовском стиле бросил парня через плечо, сломав ему руку о свое колено в конце броска. Он взвизгнул, когда разнообразные мышцы и сухожилия порвались в нескольких местах сразу, потом ударился головой о мостовую и затих. Расправа была жестокой, и мне стало немного жаль парня. В отличие от коллег Тони не старался, как они, превзойти других в подлости.

Пистолет упал на асфальт, но не выстрелил, и слава богу. Он отлетел под машину, что тоже меня устраивало: мне он был не нужен, так как в отношении Рикки Пружинного Ножа у меня имелись иные, не такие шумные планы.

Он как раз открывал дверцу машины, когда прозвучал и тут же оборвался визг Тони. На лице Рикки появилось очень комичное выражение, когда он осознал, что его партнер выбыл из игры и действовать ему предстоит самостоятельно. Следует отдать парню должное: нож на свет появился почти мгновенно. Он нажал на кнопку, и тонкое длинное лезвие выскочило из ручки и встало на стопор.

— Отлично, ублюдок, — произнес он своим самым грозным тоном. — Хочешь получить это здесь, здесь и получишь. По полной программе.

Я вынул руку из кармана и встряхнул кистью — так можно легко открыть складной нож, если он прочищен и смазан, и вы владеете приемом. Двумя руками открыть его безопасней и надежней, но это не так впечатляет противника. Глаза Рикки расширились, и он замер на месте. Я вел себя не по правилам: когда Рикки достает нож, мирные прохожие и им подобные слюнтяи должны пятиться в испуге, позеленев от страха. Они никак не должны вытаскивать свои ножи.

Он поколебался, но, заметив, что мой режущий инструмент вдвое короче его, снова обрел уверенность и бросился вперед. У меня возникло искушение поиграть с ним, но день был жарким, я устал и хотел спать, а когда вы начинаете играть в кошки-мышки с противником, то можете нарваться (и иногда нарываетесь) на неприятности. Я уклонился от неуклюжего выпада, повернулся, сделал шаг вперед и прислонился спиной к груди парня. Крепко сжав левой рукой его запястье, я резким движением правой сделал аккуратный хирургический надрез. Нож выпал из пальцев Рикки, он попятился и схватился за кисть правой руки, но кровь продолжала хлестать. Теперь эта парочка очень надолго, а может быть, и навсегда, стала левшами.

Я сказал:

— Тебе бы лучше побыстрее сделать перевязку, а то истечешь кровью.

Я сделал шаг назад, наступил на лезвие его ножа, а рукой согнул рукоятку. Нож легко сломался. Сталь, похоже, была дрянная. Я подтолкнул обломки к ногам Рикки.

— Чем дешевле ублюдок, — заметил я, — тем длиннее нож.

Я попятился, не спуская с Рикки глаз, пока не удалился на достаточное расстояние, чтобы быть уверенным, что даже если он выйдет из транса и выудит откуда-нибудь пистолет, то все равно не сумеет сделать что-либо путное левой рукой. Потом я повернулся и пошел через стоянку, вытирая на ходу носовым платком свой нож. Неожиданно маленькое авто, уже знакомое мне, сделало такой резкий поворот, выезжая с улицы на стоянку, что любую обычную машину обязательно бы занесло, несмотря на тормоза. Я остановился и ждал. Девушка распахнула дверцу справа.

— Залезай! Быстро!

— Зачем спешить? — спросил я с нарочитым недоумением в голосе: как-никак она была хорошенькой девушкой, с которой я провел ночь, и ничто человеческое мне не чуждо.

Она разглядывала меня пару секунд, перевела взгляд на нож и платок в темных пятнах, которым я лениво его протирал, затем окинула взглядом окрестности и увидела одного человека без сознания на земле и другого возле машины, тщетно пытающегося остановить кровь, льющуюся из правого запястья.

— Черт возьми, хватит воображать! Садись в машину, пока тут не собралась толпа!

Я забрался в кабину, девушка развернула руль и резко бросила маленький «мерседес» вперед.

— С тобой все в порядке? — спросила она, не поворачивая головы.

— Да.

— Чем они тебе угрожали?

— Насколько я помню, среди всего прочего планировалась некая операция…

Девушка судорожно глотнула воздух.

— Можно ли быть большим мерзавцем, а? — И хрипло добавила: — Впрочем, если такой способ есть, он его найдет!

Тут Мойра бросила на меня испуганный вопрошающий взгляд, и я понял, о чем она подумала: я оставался с ее отцом наедине, и вот он я — гуляю на свободе.