Путешествие доктора Дулиттла

— Да, бой быков. Глупая, жестокая и отвратительная выдумка людей. Вообще-то испанцы очень милые и гостеприимные, но почему-то им ужасно весело смотреть на бой быков.

И доктор рассказал мне, как быка выпускают на арену, размахивают у него перед глазами красной тряпкой, доводят до бешенства, дают ему забодать пару старых лошадей, таких старых, что они уже и убежать не могут, а потом, когда бык едва не падает от усталости, на арену выходит человек со шпагой и безжалостно закалывает его.

— Это не бой быков, — возмущался доктор, — это убийство быков. Каждое воскресенье в городе убивают так шесть быков и дюжину лошадей.

— А бывает, что бык поднимает человека на рога? — спросил я.

— Увы, слишком редко. Бык, даже в ярости, только с виду очень страшный, и если у человека холодная голова и твердая рука, то он всегда выйдет победителем. Такого убийцу быков называют тореадором, и все испанцы, особенно дамы, сходят по ним с ума, для них тореадор чуть ли не главнее самого короля. Посмотри, как гордо они выступают, а девушки с балконов посылают им воздушные поцелуи! Боже, какое варварство!

Наш новый друг, мебельщик, тоже вышел на улицу, чтобы полюбоваться на тореадоров. Он встал рядом с нами, пожелал нам доброго утра и спросил, хорошо ли нам спалось. В ту же минуту к нему подошел статный черноусый испанец.

— Позвольте вам представить моего друга, дона Энрике Карденаса, — сказал доктору мебельщик.

Дон Энрике заговорил с нами по-английски. Внешне он выглядел джентльменом.

— Вы пойдете завтра на бой быков? — спросил он доктора.

— Ни в коем случае, — ответил доктор и нахмурился. — Я не люблю бой быков, это жестокая, бессердечная забава.

Дон Энрике запыхтел, как чайник на огне, налился кровью, и я даже испугался, как бы он не взорвался.

— Вы сами не понимаете, что говорите! — кипятился дон Энрике. — Издавна бой быков считается самым благородным мужским занятием, а тореадоры — самыми отважными людьми в мире!

— Чушь! — пренебрежительно ответил ему доктор. — Только когда бык теряет силы и не в состоянии защищаться, ваши хваленые тореадоры нападают на него и убивают несчастное животное.

Мне показалось, что испанец набросится на доктора с кулаками, но между ними встал мебельщик. Он отвел доктора в сторонку и шепнул ему на ухо, что с доном Энрике лучше не ссориться, что тот очень влиятельный на острове человек и что именно он выращивает быков особой черной породы, с которыми и сражаются тореадоры.

Я вдруг заметил, что глаза доктора сверкнули мальчишеским озорством, и понял, что он что-то задумал. Джон Дулиттл с улыбкой повернулся ко все еще кипящему от гнева испанцу.

— Дон Энрике, — сказал Джон Дулиттл, — простите меня, если я вас обидел. Но я считал и считаю бой быков безнравственным зрелищем и хотел бы заключить с вами пари. Как зовут лучшего тореадора из тех, что выйдут завтра на арену?

— Пепито де Малага, — ответил дон Энрике, — его имя знают во всей Испании.

— Я никогда в жизни не сражался с быками, — продолжал доктор. — Согласитесь ли вы исполнить мою просьбу, если я завтра выйду на арену вместе с Пепито де Малага или с любым другим тореадором на ваш выбор и сумею показать больше трюков с быками?

Дои Энрике запрокинул голову, как петух, и громко рассмеялся.

— Вы сошли с ума! — проговорил он сквозь смех. — Не пройдет и минуты, как бык забодает вас и растопчет ногами. Люди тратят годы на особые упражнения и только после этого становятся настоящими тореадорами.

— Забодает меня бык или нет — это мы еще посмотрим. Считайте, что я хочу испытать судьбу. Но мне кажется, вы боитесь принять мое предложение.

Испанец гневно сдвинул брови.

— Боюсь? — прорычал он. — Я принимаю ваше пари. Если вы сумеете посрамить на арене Пепито де Малага, я обещаю выполнить любую вашу просьбу.

— Превосходно! — ответил доктор. — Мне сказали, что вы — уважаемый человек на острове. Если я выиграю пари, вы запретите бой быков на острове Капа-Бланка.

— Идет! — не задумываясь выпалил испанец и протянул доктору руку. — Я обещаю запретить на острове бой быков, но предупреждаю, что вы не выиграете. Зря вы испытываете судьбу, господин Дулиттл. Вас ждет смерть, хотя, не в обиду будь сказано, вы и не заслуживаете лучшей участи, если называете бой быков безнравственной забавой. Встречаемся завтра утром здесь же, и я объясню вам, что и как вы должны делать. До свиданья.

И он отвернулся от нас и ушел. Сидевшая у меня на плече Полли шепнула мне на ухо:

— Отнеси-ка меня к Бед-Окуру. Мне надо с ним переговорить, но так, чтобы не слышал доктор. Кажется, я кое-что придумала.

Я подошел к Бед-Окуру и направился с ним на противоположную сторону улицы к витрине ювелира. Там мы остановились с видом зевак, рассматривающих драгоценные безделушки.

— Я придумала, где нам раздобыть денег на провизию, — сказала Полли. — Конечно, доктор завтра выиграет пари, это даже мне, старой попугаихе, ясно. А что, если мы поставим на доктора?

— Что мы поставим на доктора? — не понял я, что к чему.