Путешествие домой

Было время, когда я, подобно многим другим людям Запада, считал, что смирение — это акт самоуничижения, слабость, указывающая на недостаток уверенности в себе и отсутствие самоуважения, или даже болезненное самоотрицание, приводящее к комплексу неполноценности и депрессии. Но рядом с такими людьми, как Ганашьям, я стал понимать, что настоящее смирение не имеет с этим ничего общего. Подлинное смирение — это качество, соединяющее нас с неиссякаемым источником милости, из которого мы можем черпать силы, превосходящие все наши возможности. Истинное смирение — это безоговорочная гордость величием Бога и способность по-настоящему ценить чужие достоинства.

Я начал понимать, что смирение не означает трусливого бегства от проблем реальной жизни. Наоборот, подлинное смирение призвано помочь мне мобилизовать все свои силы на то, чтобы преодолеть любые трудности, не поступаясь своими идеалами, не теряя уважения, благодарности и любви, и таким образом стать, насколько это вообще возможно, инструментом божественного промысла.

В настоящем смирении куда больше величия, чем в нашей прискорбной потребности ставить себя выше других. Смирение оберегает нас от высокомерия и презрительного отношения к тем, кого мы привыкли считать ниже себя. Оно же защищает нас от зависти к тем, кто в чем-то превосходит нас. Смиренный человек не приписывает себе никаких заслуг — за все свои достижения он благодарит Бога и тех, от кого получал поддержку.

Смиренное сердце позволяет легко признавать свои ошибки и открывает сердце навстречу новому. Взращивая в себе смирение, мы не уничтожаем наше «я», а, наоборот, высвобождаем свое подлинное «я», вечно излучающее любовь к Богу и всему сущему.

Мне стала открываться одна из самых глубоких тайн: чем больше человек развивает в себе эти возвышенные качества, тем яснее он ощущает себя крошечной частицей Бога, слугой всех и вся. Единственной радостью Ганашьяма была возможность бескорыстно служить другим. Ганашьям Баба был одним из самых счастливых и самых богатых людей, повстречавшихся мне на моем пути, — простой человек, который просто любил Бога.

9

Вечерело. Под темнеющим небом на берегу реки гудели комары. Вдруг из-под камня, на котором я сидел, бесшумно выползла черная змея, то и дело стреляя блестящим языком. Мне стало страшно. Поймав себя на этом, я стал размышлять. Страх повелевает нами. Страх заболеть, потерпеть неудачу, разориться, разочаровать других. Мы страшимся врагов, воров, мошенников и даже сомнений в правильности жизненного пути. Почувствовав, как комар впился мне в лодыжку, я подумал, что любое из этих крошечных насекомых может убить меня, заразив малярией. И куда подевалась та змея? Конечно, — думал я, — нужно заботиться о своей безопасности, но чрезмерный страх может либо стать преградой на моем пути, либо ввергнуть ум в пучину беспокойств. На руках у матери ребенок избавляется от всех страхов. Он верит, что здесь ему ничто не угрожает. Одни развивают в себе подобную веру через научное познание мира или философию, другие верят по простоте душевной. Но, в любом случае, вера приносит покой и умиротворение. Настоящая вера, — продолжал размышлять я, — возникает либо от соприкосновения с высшей реальностью, либо от общения с теми, у кого такая вера уже есть. Вскоре меня ждало очередное приключение, которое подтвердило эту истину и стало важной вехой в моем путешествии вглубь себя.

В один прекрасный день Кришнадас Бабаджи с Бон Махараджем и Асимом порекомендовали мне съездить на Варшану. Я тут же вспомнил просьбу Ганашьяма. Обычно Ганашьям ничего не просил у других. Это было не в его правилах. Поэтому, когда Ганашьям попросил меня посетить Варшану, я понял, что таким образом он, со свойственной ему деликатностью, просто хотел указать мне дорогу к более глубоким тайнам духовного пути.