Путешествие еды

Похоже, поиски паркинга – дело более долгое, чем сам рабочий процесс. Оборудование нужно простое: блендер марки Oster[228] и комплект решет для просеивания земли. В крышку блендера встроены два патрубка: один – чтобы вкачать внутрь азот, второй – чтобы вытеснить кислород. Обычно бывает достаточно двух-трех 20-секундных импульсов. Материал становится разжиженным в нужной мере, и наступает этап просеивания. По понятным причинам все происходит под вытяжной вентиляцией. Пропуская все через сита, Мэтт непринужденно болтает, время от времени именуя нечто узнаваемое – кусочек перца чили, например, или арахиса.

Принимается решение еще раз пропустить все через блендер. Если материал свободно не изливается, то можно засорить им колоноскоп и помешать равномерному распределению микробов в толстом кишечнике. Гамильтон поворачивается ко мне лицом: «Сегодня мы столкнулись с тем, что приходится делать, если попадается слишком много твердых и плотных кусочков, а не просто нечто почти гомогенное». Это как в реалити-шоу American Chopper, когда Paul Senior или Vinnie смотрят прямо в камеру и комментируют то, что зрители видят на своих экранах.

Наконец-то жидкая масса перелита в контейнер с очень крепкой крышкой и снова отправлена в охлаждающее устройство. По виду совсем как кофе с молоком, только у молока – пониженная жирность. Запаха почти никакого, все газы еще раньше ушли в вытяжку. Мы трое: Мэтт, я и портативное холодильное устройство – все дружно спешим вернуться в автомобиль, чтобы отправиться обратно в больницу.

Пациент, которому должны произвести пересадку, уже прибыл и ждет на каталке в закутке, огороженном занавесками. Коруц все еще в прихожей, поскольку не успел снять свое светлое пальто. Мэтт передает Александру холодильный ящик. Материал все еще находится в пластиковом контейнере, обложенном льдом. Коруц спрашивает проходящую мимо медсестру, где оставить контейнер до открытия процедурной. Она на бегу бросает в нашу сторону мимолетный взгляд: «Только не вносите это туда, где мы кофе пьем в перерывах».

Как и люди, бактерии чувствуют себя хуже или лучше не столько сами по себе, сколько в зависимости от обстоятельств. Стафилококкам, к примеру, не слишком вольготно на коже – вероятно потому, что там для них маловато пищи. Стоит же им попасть в кровяное русло (скажем, через операционный надрез), и мы получим совсем другую историю. Рецепторы и поверхностные протеины позволяют микроорганизмам «чуять» нутриенты в окружающей среде. Как выражается Гамильтон: «Вот славное местечко, говорят они себе, рванем-ка сюда». Все на вечеринку кишечных бактерий! Но вот что плохо: штаммы бактерий в больницах обычно устойчивы к антибиотикам. Госпитализированные больные частенько обладают слабой иммунной защитой и не могут сами постоять за себя.

Типичный случай – E. coli[229]. Большинство ее штаммов, находясь в толстом кишечнике, не дают явной симптоматики. Иммунная система человека привычно противостоит множеству подобных бактерий, живущих в кишечнике. Никаких сигналов тревоги. Но стоит тем же штаммам проникнуть в уретру и мочевой пузырь, и наш организм уже воспринимает их присутствие как посягательство на свое здоровье. И теперь симптоматику создает уже сам иммунный ответ – в форме, допустим, воспалительного процесса.

Даже C. diffcile[230] сама по себе еще не является патогенной. Эта бактерия присутствует в составе микрофлоры от 30 до 50 % новорожденных, что не вызывает никаких болезненных проявлений. Другие бактерии могут ограничивать выделение C. diffcile токсинов, или же объем ее бактериальной массы слишком невелик для проявления заметных симптомов нездоровья.

Проблемы возникают после того, как кишечник «вычищается» антибиотиками. C. diffcile получает шанс отвоевать себе плацдарм и «занять положение в обществе». Как бы больницы ни боролись за чистоту в своих стенах, споры C. diffcile обнаруживаются повсюду. При определенных условиях, влияющих на развитие внутрикишечной среды, этот микроб может поистине благоденствовать. Дивертикулы – карманы, иногда образующиеся в стенках толстого кишечника, – часто возникают при хроническом запоре. Если мускулы кишечника вынуждены с силой проталкивать вперед пищевой ком или остаточные продукты пищеварения, а на некоторых участках стенка кишечника слабее обычного, то внутренний напор находит места наименьшего сопротивления. В результате слабое место в стенке выпячивается наружу в виде пузыря – и получается небольшой карман. Споры C. diffcile охотно поселяются в подобных «закутках».