Путешествие идиота

Модуль наведения отмечается во мне еле слышным редким попискиванием. Поддерживает меня, напоминает, что я не один. Частота его сигналов постепенно растет. Эвакуатор приближается. Интересно, смогу я услышать его двигатели среди грозы?

— «Красный волк», здесь «Сурок». Вижу маяк. Сообщи условия посадки.

Ну и дела! Милан собственной персоной. Должок возвращает. Ну-ну. Значит, уже рядом совсем, коли я его через чип слышу. Но шум двигателей по-прежнему неразличим среди шторма.

— «Красный волк» — «Сурку». Резкие порывы примерно до двадцати пяти-тридцати. Низкая облачность, шторм. В зоне посадки союзники. Не стреляй.

— Принял. Снижаюсь.

«Дружественный объект, пеленг тридцать, дальность два километра. Полтора. Километр. Высота сто. Дальность восемьсот метров. Пятьсот…» — диктует Триста двадцатый.

Драгомир снова возникает из дождя. С ним еще люди. Много. Стоят, согнувшись под ударами ветра, закрывая лица руками от водяных струй.

— Этот подарок тебе. Мой нож. Сам делать, — говорит Драгомир. — А этот — для твой Император. Подарок от Каменица.

Он протягивает мне увесистый кожаный мешок.

— Тут вкусный еда. Одежда теплый. Император быть доволен. Помнить Каменица.

— Спасибо тебе, Драгомир, — мне почему-то не хочется объяснять этим хорошим людям, кто такой этот самый Император, и в какой невообразимой дали он сидит. И что никакие подарки я ему передать не смогу. Пусть лучше они думают, что нашему божеству будет приятно от их мешка с копченым мясом. И я снимаю с себя кобуру. И нож.

— Это тебе. На память. Больше у меня нет ничего.

Драгомир стискивает меня в медвежьих объятиях. Воины подходят ко мне по одному. Молча смотрят в глаза. Кивают. Я улыбаюсь им, щурясь от дождя. В темноте лица их одинаковы. Когда подходит Марко, говорю ему:

— Не бей больше свою жену. Она тебя очень любит.

Он смотрит удивленно. Молчит. Потом кивает. Я пожимаю его ладонь-лопату.

— Я ждать мальчик. Сильный воин, — сообщает мне Мила, перекрикивая ветер.

— Удачи тебе, красавица.

А Бранка ничего не говорит. Просто обнимает меня крепко. Прижимается щекой к моему отсыревшему дождевику. Дождь шевелит ее выбившиеся из-под капюшона мокрые пряди. Потом она отстраняется, сует руки под свой плащ. Надевает мне на шею, прямо поверх одежды, шнурок с крестиком.

— Господь хранить тебя.

Злотан жмет мне руку. Совсем как взрослый.

Хорошо, что дождь. Под дождем слез не видно. Все становятся одинаковыми. Мужчины и женщины. Воины и их жены. У всех лица мокрые. Потому что вода с неба.

Грохот ветра растет. Или это уже не ветер? Драгомир пускает ракету. Красное пятно на мгновенье выхватывает из темноты черные ссутулившиеся фигуры. Ливень глотает свет. Внутри тела поднимается и нарастает вибрация. Стучат зубы. Лужи и ручьи подергиваются мелкой рябью. Слышится низкий гул. Вот он уже перекрывает звуки шторма. Из серой пелены проступают дрожащие огни.

— Юджин, ходу!

— Иду!

Огромная тень раскачивается у самой земли. Плеск аварийного трапа. Дождь жадно набрасывается на новую добычу. Хлещет в раскрытый фонарь. Я вцепляюсь в мокрую шершавую поверхность. Трап тянет меня вверх. Проклятый мешок с подарками не желает помещаться в тесной, светящейся индикаторами, пещере. Я заношу ногу. Оглядываюсь. Сгорбившись на пляшущем подо мной звере, смотрю вниз, на неясные тени. Неожиданно для себя говорю:

— Я вернусь за вами.

Яростный ветер забивает слова назад в глотку. Я отплевываюсь водой. Медленно вбираю в себя воздух. Кричу, что есть сил:

— Я вернусь за вами! Слышите? Ждите меня!

Они слышат. Одна из теней поднимает вверх руку ладонью вперед.

Я с трудом втискиваюсь в свой ложемент. Створки смыкаются над головой, едва не защемляя мне волосы. Тишина, разбавленная лишь вибрацией корпуса, давит на уши.

«Подключение к бортовой сети».

«Принял».

«Предупреждение — второй пилот не экипирован».

«Не умничай, птичка…»

Ускорение вдавливает меня в жесткую спинку. Закладывает уши. Что поделать, придется потерпеть. Путешествовать пассажиром на стареньком боевом «Москито» — это вам не на лимузине кататься.

Триста двадцатый ликует. Я как-то не замечал за всеми своими переживаниями, каково ему было в этом аду. Где самой сложной штукой был портативный электрогенератор. Ведь он, как и я, запросто мог умереть. Вместе с моим телом. Еще я думаю, что наконец-то прочитаю почту. Ту, что не успел прочесть перед вылетом. И о том, сколько еще сюрпризов ждут меня наверху. Думаю, после всего, что было, все они приятными окажутся. Иначе ведь и быть не может.

— Ты как, дружище? — интересуется Милан.

— Нормально. У вас что, больше некому было слетать?

— Такое дело я никому не доверю.

В голосе его слышится улыбка.

— Как там у нас?

— Много интересного. Мы ж тебя похоронили, можно сказать. Но ты не волнуйся, все твои вещи целы.

— Я не волнуюсь.

— Мы на подлете. Пара минут до посадки.

— Скорей бы. Спасибо тебе.

— Да брось. Там тебя встречать будут, — загадочно сообщает Милан.

— Встречать? Меня? Кто?

— Увидишь, — смеется он. — Все, отключаюсь.