Путешествие идиота

— Уже нет. Но я буду стараться. Я очень хочу знать, что это такое. Что чувствуешь, когда любовь.

— Большинство людей сказали бы, что то, чем мы с тобой сейчас занимались, и есть самая настоящая любовь.

— А на самом деле?

— А на самом деле это всего лишь секс. К сожалению, — и она грустно улыбнулась.

И я опять почувствовал, как ей одиноко. И поцеловал ее в макушку. А она в ответ прижалась ко мне покрепче. А я взял и включил музыку. И Дженис снова хрипло говорила нам о любви и о рыбах, что выскакивают из воды, и о счастливом ребенке в летнее время, и выкрикивала что-то гневно, и в чем-то обвиняла.

— А ты когда-нибудь видела любовь? — спросил я.

А Лив покачала головой и тихо ответила:

— Сначала были розовые мечты о прекрасном принце. Все девочки рано или поздно проходят через это. И еще о свободе. А свобода без денег — миф. И тогда на первый план вышла карьера. Я долго училась, много работала. Загоняла себя, как лошадь. Все, кто за мной ухаживали, казались мне чем-то временным, суррогатом, скрашивающим серую жизнь. Допингом. А по мере того, как я взбиралась все выше, как-то вдруг оказывалось, что все прекрасные принцы — просто держатели активов. И мои клиенты, к тому же. Оттого они и прекрасны внешне. Увы — только внешне. И у каждого из них обязательно есть своя принцесса — деловой партнер. Ну а я по-прежнему втиснута в клетку, и вынуждена крутиться там с утра до вечера. Потому что остановиться — значит потерять то немногое, что у меня есть. А все, чего я достигла за эти годы, — сделала свою клетку немного просторнее и повыше, чем у остальных. У каждого из нас своя клетка, — закончила она с грустью.

— У меня нет, — заверил я.

— Тогда ты счастливый человек. Ты не сердишься на меня?

— За что?

— Не знаю. Мне отчего-то кажется, будто я тебя использовала. Ты — как окошко в тот мир, куда мне уже никогда не попасть.

И она потерлась щекой о мою грудь.

— Мне с тобой хорошо. И спокойно, — ответил я.

— И мне с тобой, — она снова подняла голову и посмотрела мне в глаза. И я в который раз поразился их бездонной глубине.

А потом Лив устроилась у меня на груди и уснула. А я лежал и смотрел на нее. Она улыбалась во сне. Я боялся пошевелиться, чтобы ее не разбудить. Потому что кровать была уж очень узкой. Но потом я тоже задремал. И спали мы долго-долго, так мне показалось. И наше пробуждение оказалось не слишком приятным.

Глава 22 О пользе пробуждения в чужой постели

В двери каюты громко постучали. И голос сверху произнес: «миз Зори, здесь служба безопасности судна, лейтенант Макариос Масафакис. Прошу разрешения войти по безотлагательному делу».

Лив проснулась, посмотрела на меня, и натянула на себя простыню.

— Неплохо бы тебе одеться, Юджин, — так она мне сказала.

Почему-то она прятала глаза. И отворачивалась, чтобы я ее лица не видел. Наверное, это от того, что я голый был. Совсем. Тут я спохватился и начал искать свою одежду. И только успел втиснуться в брюки, как дверь уползла вверх, и на пороге остановился красивый молодой человек с тоненькими усиками и в голубом кителе. Он был выбрит так, что щеки казались синими, и еще он оказался весь в блестящих пуговицах, разноцветных значках и звездочках. На груди у него болтались какие-то сверкающие висюльки на толстых шнурах. И еще у него были большие яркие эмблемы в разных местах. В общем, он был неотразим.

— Миз Лив, прошу извинить за вторжение. По данным систем наблюдения в вашей каюте находится капитан Юджин Уэллс. Нам срочно необходимо с ним побеседовать, — так он отбарабанил без запинки, а мы с Лив только глазами хлопали. Потом он ко мне повернулся и распорядился: — Прошу вас пройти со мной, сэр.

А Лив сказала возмущенно:

— Систем наблюдения? То есть за всем, что в каютах происходит, ведется наблюдение? Ничего себе — «корабль любви»!

И блестящий со всех сторон молодой человек отчего-то смутился и начал бормотать, что госпожа его не так поняла, и никакого наблюдения не ведется, точнее, ведется, но исключительно в целях безопасности, при этом не всегда и не обязательно визуальное, а чаще просто посредством биодатчиков и… И, в общем, он совсем запутался и стал пунцовым. И на меня жалобно так посмотрел, словно я ему помочь чем-то мог. А из-за его плеча в каюту норовили заглянуть какие-то любопытные, и доносились голоса множества людей.

А Лив тогда встала и простыню отбросила. И стала надевать чулки. И так сказала:

— Коли все равно за мной подглядывают, кому не лень, так чего уж теперь стесняться.

И мне незаметно подмигнула. А лейтенант уставился на нее и совсем дар речи потерял. Только блестел со всех сторон. А люди из коридора стали его сзади подталкивать и шеи тянуть, чтобы лучше видно было. И всё шипели что-то вроде «скандал, скандал». А потом лейтенанта кто-то схватил за плечо и назад дернул, так, что он как кукла в коридор вывалился. Только его висюльки и звякнули. И его место заняла Мишель. Она кивнула полуодетой Лив и сказала мне:

— Слава богу, ты жив! Я черт знает что думала!