Путешествие Иеро

Дважды путники останавливались для краткого отдыха. К полудню лес поредел, огромные деревья постепенно уступили место кустарнику, мхам и папоротнику. Впереди ощущалось огромное открытое пространство; люди поняли, что они приближаются к границе пустыни.

Горм, ковылявший рядом с Иеро, внезапно остановился, сел и стал нюхать воздух. — «Грязный запах, — пришла его мысль. — Что-то долго умирает там и никак не может умереть».

Долго умирает и не может умереть! Метсианин глубоко вдохнул сырой воздух. Слабым запахом разложения и смерти повеяло на него. Через зеленую стену леса просачивались миазмы гниющей и медленно угасающей под покровом плесени жизни. Это был запах Дома!

— «Мы сможем пройти еще чуть-чуть, — бесстрастно сообщила Вайлэ-Рии. — Иначе мы рискуем потерять многих. Дом как-то обнаруживает нас и держит недвижимыми. Потом приходят слизистые твари, одну из них ты видел, и уничтожают нас».

Священник начал действовать по плану, разработанному им и Альдо. Он осторожно пошел вперед, выискивая ментальные сигналы, исследуя любые проявления жизни вокруг. Медведь шел рядом с ним, и Иеро ощущал, что его лохматый спутник тоже методично обшаривает окружающее пространство. Они заранее согласовали, что порядок продвижения будет именно таким. Брат Альдо и Лучар, находившиеся позади, вместе с отрядом лучниц Вайлэ-Рии, служили своеобразными ретрансляторами ментальных сообщений передовой группы. Они были готовы принять сигналы Иеро или Горма и при необходимости оказать помощь.

Около мили человек и медведь медленно пробирались через заросли кустарника, сменившие большие деревья. Наконец, Иеро, остановившись, стал осматривать уже с близкого расстояния останки рухнувших лесных гигантов, почти полностью скрытых под ковром зеленоватой плесени. Кроме огромных мух, здесь не было никаких, ни больших, ни малых животных. Когда мухи носились над поверженными деревьями, их тела вспыхивали металлическим синеватым блеском. Иеро машинально задел одну из них, пролетевшую около его лица. Он поразился размерам насекомого, достигавшего почти трех дюймов в длину.

Он все еще ничего не мог обнаружить. То, что скрывалось там, за зловонными кучами гнили и плесени, пока никак себя не проявляло. Человек и медведь снова пошли вперед, их ментальные поля перекрывались, разбегаясь все шире и шире, подобно волнам по спокойной водной глади.

Наконец, огромное пустынное пространство открылось глазам Иеро. Здесь уже не было живого кустарника, только редкие гниющие стволы деревьев и тучи огромных мух, вьющихся над ними. Отвратительный гнилой запах бил в ноздри, жаркое полуденное солнце пекло плечи и голову, но, кроме мерного жужжания насекомых, ни звука, ни движения вокруг путники не ощущали. И когда они снова остановились, насторожившись и приготовившись к схватке с неведомым врагом, Дом нанес удар!

Основная его тяжесть досталась человеку. Никогда раньше Иеро не ощущал ничего подобного. Ужасный холод сковал его тело, парализовал его волю, туманом окутал сознание. Священник поддерживал мощный ментальный барьер, охранявший его разум, но удар Дома прошел через внешние слои защиты так, словно их совсем не существовало. Однако Иеро еще не потерял контроль над своим мозгом. Он видел и слышал, но не мог пошевелить даже пальцем. Священник чувствовал, что рядом с ним застыл Горм, такой же беспомощный, как и он сам.

Одновременно с атакой Дома к нему пришло знание об атакующем, наполнившее ужасом его душу. Погрязшими во зле чудовищами были адепты Нечистого, но они все же были людьми. Мерзкие твари — лемуты — помогали им, но их разум и тела были близки к человеческим. А Дом был другим. Вскоре после Смерти под влиянием радиоактивного облучения возник странный симбиоз мицеллиевых спор с микроскопическими амебами, и в этой чудовищной смеси зародилось какое-то подобие разума. В результате тысячелетнего развития появилось страшное существо, чуждое всей природе планеты. Подобно Живущему в Тумане, Дом был воплощением зла, живым олицетворением созданной руками древних народов Смерти.

Иеро напряг все силы, пытаясь вернуть свободу своим членам. Одновременно он попробовал связаться с братом Альдо и Лучар. Никакого результата. Он не мог пошевелиться и, казалось, был заключен в некий ментальный кокон, полностью оборвавший связи с внешним миром. Его мысленный контакт с Гормом был прерван еще в начале атаки.

Внезапно ярдах в пятидесяти от него воздух помутнел и задрожал. Смутные очертания чудовищного существа становились все яснее — словно Дом стремительно воздвигал себя на голой мертвой земле. Иеро понимал, что видит иллюзорное изображение, а не реальный объект. Физически Дом находился не здесь; скорее всего, он таился где-то в глубине этого покрытого плесенью отвратительного мира. Но был ли его мир в самом деле так мерзок? По мере того как смутные контуры Дома обретали четкость, новая мысль вкрадчиво скользнула в сознание священника. Дом действительно был чуждым, отличным от всей жизни планеты. Но являлось ли это достаточным основанием для его уничтожения? Разве он не имел тоже права на жизнь?