Путешествие Иранон (СИ)

— Нет, настоящим именем.

Хмыкнув, Вильгельм наклонился к моему лицу и приподнял мою голову за подбородок, вынуждая посмотреть прямо в глаза.

— Иранон.

Щеки вспыхнули, едва я услышала вкрадчивый, бархатный голос оборотня, а его губы тут же накрыли мои, ласково, почти невесомо прикоснувшись и призывая потянуться навстречу. Не думая и секунды, я ответила на поцелуй, позволяя его углубить и сжать себя в объятьях. Воздуха стало не хватать, будто во всем мире он неожиданно кончился, оставив нам лишь один вздох на двоих, как единственный глоток воды для странствующего в пустыне. Слишком мало, чтобы выжить, но вполне достаточно, чтобы снова почувствовать себя живым.

Обняв шею Вилла, я в упоении уткнулась в нее носом, вдыхая запах леса и костра. В комнате стало жарко, замок за ее стенами перестал существовать, отделяя нас особой линией времени и бытия, где бы мы успели насладиться моментом. Словно ни до, ни после такого единения, понимания и доверия больше не случится, поэтому нужно было обещать, клясться и раскрывать секреты прямо сейчас, пока мы окончательно не пропали, не растаяли от удовольствия в этой неге.

— Иранон. Я даже не представляю, какое слово подходит, чтобы описать тебя. Кажется, что все мои знания скальда недостаточны, чтобы передать и твою красоту, и нежность, и хрупкость, и… сердечность. Не понять и не передать твою драгоценную душу такими простыми сравнениями.

Отстранившись, я смущенно улыбнулась, заметив трепетный взор оборотня. Он бережно погладил мою щеку, и я невольно приластилась в ответ, придержав ее ладошкой. У меня тоже не находилось нужных слов, чтобы передать тот покой и счастье, что окружили меня сейчас. Я стала бы как будто ближе всего к тому призрачному, далекому дому, что искала на протяжении всего пути.

— Вилл…

Коснувшись губами виска, Вильгельм судорожно выдохнул, будто собираясь с силами.

— Ты останешься со мной, Иранон? Здесь, в Тирио, ты ни в чем не будешь нуждаться, и я защищу тебя от любых бед, только останься со мной, пожалуйста.

Разнеженная его лаской я не сразу поняла, о чем меня спрашивают, и осознание оказалось подобно ледяному потоку воды. Мой взгляд затуманился, горло в миг перехватило болью, но Вильгельм и без слов понял мой ответ. Наклонившись, он принялся осторожно стирать слезы с веснушчатой кожи. Первый всхлип вырвался из моей груди, только когда я готова была сбежать из храма прямо сейчас.

— Прости…

— Всё хорошо, моя милая, прошу, не плачь.

— Прости, я правда… правда хочу, но еще сорок… больше сорока лет я обязана помогать. Я не могу остаться, в любой момент меня… я уйду…

Постыдно сдавшись, я закрыла лицо руками, ощущая себя вновь бесконечно одинокой, как и в своих снах, но в этот раз трубка не казалась спасением, а скорее наоборот — камнем, привязанным к моей шее, не дающим мне избежать этой огромной песчаной бури. Я никогда не предполагала, что действительно захочу с кем-то остаться, хотя бы попробовать подарить себе кусочек нормальной жизни в любви и заботе, как это было когда-то раньше.

Вильгельм снова прижал меня к себе, нашептывая что-то в макушку и успокаивающе поглаживая по спине. Его голос показался уставшим, но мягким, вселяя в сердце каплю надежды на лучшее.

Прощание

Уснув в объятиях Вильгельма, я проспала спокойно лишь до того момента, пока он под утро не оставил меня, невольно заставив поежиться от холода в келье. Рядом с оборотнем было спокойно и уютно, он грел меня, заботился так, будто я уже была его суженой, но дальше так продолжаться не могло. Одна мысль о нежном взгляде и осторожной ласке заставляла меня чуть ли не выть от стыда, понимая, что я не могу принимать его любовь, так как права не имею отвечать на нее тем же. Мне безумно хотелось остаться, отдаться новым чувствам и не бояться ничего, но дамоклов меч из сказок всё еще висел над моей головой.

Я не клялась Давиду помогать всегда и честно ждать все пятьдесят лет, но его демон со мной, и, когда он призовет меня в следующий раз, неизвестно. Может быть, это будет не скоро, и я успею пожить нормальной жизнью, может, это не произойдет вообще никогда, а может… магу понадобится помощь, когда мне самой нужен будет уход и бережное обращение.

Поежившись в постели, я открыла глаза и с сожалением отбросила одеяло. Свой дом я всё еще не нашла, и теперь стоило продолжить путь, хотя бы для того, чтобы забыть свое разбитое в этих горах сердце. Воспользовавшись редким моментом одиночества, чтобы одеться и забрать свои немногочисленные вещи, я оставила на постели одолженный у Вилла плащ. За стенами храма только начинал брезжить рассвет, оборотни спали, а редкие стражи не обратили на меня внимания, несмотря на то, что наверняка заметили мои тихие шаги в длинных коридорах.

Меня никто не держал, никто не мог мне запретить уйти, но подспудно я чувствовала, что Юва не одобрила бы мой побег и наверняка заставила хотя бы долечиться.

Иранон, ты уверена, что стоит бежать?

Помолчи.