Путешествие. Из принцессы в наемницы (СИ)

— Проклятие снято, как я и обещал. Ты исполнила свою часть договора, я свою. Поэтому… Можешь попрощаться Кристоф с семьей. Я тебя забираю!

Кристоф сидел как громом пораженный, казалось, он даже не дышал. А я поняла, что вот сейчас, именно сейчас моя новообретенная семья начинает разрушаться. Кристоф поднялся как деревянный, сглотнул и повернувшись к нам растерянно посмотрел. Глаза, которые несколько минут назад, не смотря на черноту, были живыми, казалось, в одно мгновение опустели и стали безжизненными стекляшками. И вот сейчас я потеряю этого удивительного человека который за короткий промежуток стал родным и потеряю уже второй раз. ДА, НУ, НАФИГ!

— А мы так не договаривались, это мой прапра и никуда я его не отпущу. Уговор был — я возвращаюсь, проклятие с расы джинов снимается. Про Криса ты слова не говорил. Так, что извините, подвинетесь, — я передала сына Женьке и подползла к краю кровати хватая Криса за руку, показывая что никуда не пущу.

— Ты действительно хочешь, чтоб тот, кто виновен в том, что ты не знала родного мира и была лишена из-за этот другой жизни. Что он отказался от собственной дочери в угоду гордыни. Из-за него целая раса оказалась на грани исчезновения. Ты действительно не винишь его ни в чем?

— Главное, что он сделал для меня, а не в прошлом. Сегодня, а не тогда. Он исправил свою ошибку и я не вижу смысла лишать его ее, — мой крик буши поразил Бога. Он стоял и задумчиво меня разглядывал.

— Да, Кристоф, тебя простила та, от которой ты отказался. Теперь ты понял, чего лишил себя? — спокойно спросил Везул. — Дочери, женщины… Они опора и поддержка для любого мужчины, а ты лишил свой народ главного.

Одинокая слезинка скатилась из глаз Кристофа. Он аккуратно выдернул свою руку из моей хватке, поцеловал меня в лоб. Пожал руку Женьке и взяв на руки мелкого что-то шепнул.

— Теперь, я готов понести заслуженное наказание, — сказал он богу, а потом добавил для меня. — Анют, прости меня. И расскажи обо мне Радомиру, пусть никогда не совершит, то о чем будет жалеть всю жизнь и даже после смерти.

Кристоф

Страх? Нет, это, наверное, последнее, что я испытывал. Я испытывал сожаление. Такое глубокое, всеобъемлющее сожаление. Рядом с Аней я понял, чего мне не хватало всю мою долгую жизнь. Мне не хватало простого счастья, то когда тебя воспринимают не как средство достижения своей цели или для получения удовольствия. А то, когда хватают твою руку и не хотят отпускать, только за то, что ты есть, просто рядом. И то, что в тебе нуждается родная душа… Я понял чего я себя лишил в тот день… поддержки той единственной, которая нуждалась во мне и в которой как, оказалось, очень нуждался я. Но, я рад! Действительно рад, ведь мой народ узнает, что такое любовь дочерей, которую они смогут пронести сквозь века. Ведь как страдают отцы, когда жизненный срок их дочерей подходит к концу. Когда молодой и статный мужчина хоронит дочь чье лицо все испещрено морщинами. Родители не должны переживать своих детей! Это учесть детей довести родителей до конца жизненного цикла!

— Нет, стойте! — крик боли и страха в этом голосе перевернул всю мою душу. — Пожалуйста, я Вас умоляю, не забирайте его. Он нужен своему народу, нужен нам. Он мне нужен!

Голос сорвался на рыдания, а я не мог проглотить комок в горле и сказать хоть слово. Маленькая моя, девочка моя, хорошая. Сколько же горя тебе давилось из-за меня пережить. Если бы я только мог, то всю твою боль забрал себе. Если бы мог…

Руки и так как неживые опустились в бессилии.

— Теперь ты понял всю свою вину, — проговорил незнакомый голос.

И когда я поднял голову, то увидел незнакомого парня с ярко-фиолетовыми волосами и миловидную белокурую девушку рядом с Везулом.

— От того что я это понял, мне не легче. Я снова причиняю боль… — словно не своим голосом ответил я.

— Да. Но, без боли не было бы страданий, а без страданий не было бы сострадания, а сострадать может только тот, кто любит всем сердцем. Это круговорот, — ответила девушка.

Я все-таки нашел в себе силы и повернулся к Ане. Она стояла, неуверенно держась за спинку кровати. Женя был радом с Радомиром на руках, а Алей поддерживал Аню.

— Сейчас, вы все, что есть в моей жизни. Но, так же вы есть друг у друга, не забывайте об этом.

— Хорошо сказал, но может, уже закончим с этим. Я вообще-то сюда за другим пришел, — снова проговорил фиолетововолосый.

— Кристоф, когда Райна тебя прокляла, именно тебя, а не твой народ. Она поставила условие, что проклятие будет снято в тот момент, когда ты поймешь, что ты причинишь боль, но тебе от этого будет гораздо больнее. Условия были исполнены. Проклятие с тебя снято. Сейчас ты обыкновенный джинн в человеческом теле, такой же, как Женя. Сейчас решать вам, если хотите остаться людьми — это ваше право, а если хотите стать полноценными джинами, то вам с Везулом, — серьезно сказала на вид молодая блондинка, но в глазах промелькнули тысячи лет прожитой жизни.