Путешествие к Арктуру

Перед тем как выкупаться, он осмотрел горы Ифдон-Мареста. Под утренним солнцем они вырисовывались отчетливо. Он прикинул, что их высота составляет от пяти до шести тысяч футов. Величественные, неправильные, зубчатые контуры казались стенами волшебного города. Скалы, обращенные к нему, были сложены из ярких камней – пунцовых, изумрудных, желтых, ульфировых и черных. Глядя на них, он почувствовал, что сердце его начинает стучать, как неторопливый тяжелый барабан, и он весь затрепетал – его охватили неописуемые надежды, стремления и эмоции. Он чувствовал больше, нежели ощущение, покорение нового мира – это было что-то другое…

Он искупался, напился и уже одевался, когда к нему неторопливо приблизилась Ошикс.

Он не мог определить цвет ее кожи – яркий, но изящной смеси карминного, белого и джейлового. Эффект был поразительно неземным. Эти новые цвета придавали ей вид истинного представителя чужой планеты. В ее фигуре тоже было что-то любопытное. Женственные изгибы, типично женские кости – и тем не менее все каким-то образом выражало дерзкую, скрытую, мужскую волю. Властный глаз на ее лбу задавал ту же загадку, но более простым языком. Его откровенная высокомерная самовлюбленность была пронизана проблесками секса и нежности.

Она подошла к самой воде и оглядела его с головы до ног.

– Теперь ты больше похож на мужчину, – сказала она своим прекрасным тягучим голосом.

– Вот видишь, эксперимент удался, – ответил он, весело улыбаясь.

Ошикс продолжала его оглядывать.

– Это нелепое платье тебе дала какая-то женщина?

– Его дала мне женщина, – улыбка сошла с его лица, – но в то время я не видел в этом даре ничего нелепого и сейчас не вижу.

– Я думаю, мне оно пошло бы больше.

И, продолжая тянуть слова, она стащила с себя шкуру, так хорошо облегавшую ее фигуру, и знаком предложила ему обменяться одеждой. Он застенчиво подчинился, сообразив, что предлагаемая замена действительно больше соответствует его полу. Он обнаружил, что в шкуре чувствует себя свободнее. Задрапированная Ошикс показалась ему еще более женственной и опасной.

– Я вообще не хочу, чтобы ты получал дары от других женщин, – медленно заметила она.

– Почему? Кто я тебе?

– Я думала о тебе ночью. – Голос ее был замедленным, пренебрежительным, похожим на альт. Она села на ствол упавшего дерева и отвернулась.

– Каким образом?

Она не ответила на его вопрос, а принялась отламывать кусочки коры.

– Прошлой ночью ты была такой высокомерной.

– Прошлая ночь прошла. Ты всегда шествуешь по жизни, не ошибаясь?

Теперь пришла очередь Маскалла замолчать.

– И все же, если у тебя есть мужские инстинкты, а я думаю, что есть, не можешь же ты вечно сопротивляться мне.

– Но это же абсурдно, – сказал Маскалл, широко раскрыв глаза. – Допустим, ты красивая женщина – не можем же мы быть до такой степени дикарями.

Ошикс вздохнула и встала на ноги.

– Это не имеет значения. Я могу подождать.

– Из этого я делаю вывод, что ты намереваешься путешествовать в моем обществе. У меня нет возражений – на самом деле, я буду рад – но только при условии, что ты не будешь об этом говорить.

– Но все же ты считаешь меня красивой?

– Почему я не должен так считать, если это факт? Но я не вижу, какое отношение это имеет к моим чувствам. Покончим с этим, Ошикс. Ты найдешь много мужчин, которые будут обожать и любить тебя.

Тут она вспыхнула.

– Дурак, разве любовь выискивают и выбирают? Ты что думаешь, что меня так приперло, что мне приходится рыскать в поисках любовников? Разве в этот самый момент меня не ждет Кримтифон?

– Ну хорошо. Извини, что задел твои чувства. Но не нужно больше искушать меня – а это именно искушение, раз дело касается очаровательной женщины. Я не принадлежу себе.

– Я ведь не предлагаю чего-то столь уж отвратительного, не так ли? Почему же ты меня оскорбляешь?

Маскалл заложил руки за спину.

– Я повторяю, я не принадлежу себе.

– Тогда кому ты принадлежишь?

– Вчера я видел Суртура и с сегодняшнего дня служу ЕМУ.

– Ты говорил с ним? – с любопытством спросила она.

– Да.

– Расскажи, что он сказал.

– Нет, не могу – не стану. Но что бы он ни сказал, красота его была более мучительна, чем твоя, Ошикс, и поэтому я могу смотреть на тебя хладнокровно.

– Суртур запретил тебе быть мужчиной?

Маскалл нахмурился.

– Что, любовь так уж свойственна мужчинам? По-моему, она больше популярна среди женщин.

– Не имеет значения. Ты не всегда будешь таким ребячливым. Но не слишком испытывай мое терпение.

– Поговорим о чем-нибудь другом – а самое главное, давай отправимся в путь.

Вдруг она разразилась таким грудным, приятным и пленительным смехом, что в нем вспыхнуло желание, и ему захотелось ее обнять.

– О, Маскалл, Маскалл – какой ты глупец!

– В чем я глупец? – нахмурился он, злясь скорее не на ее слова, а на собственную слабость.

– Разве весь мир не творение бесчисленных любовных пар? И все же ты считаешь себя выше всего этого. Ты пытаешься улететь от природы, но где найдешь ты нору, чтобы спрятаться?

– Помимо красоты, я должен отдать должное другому твоему качеству: настойчивости.