Путешествие к Арктуру

– Трагическая, – ответил Поулкраб. Он ни разу не взглянул на Маскалла, его немигающие глаза не отрывались от некой точки на воде.

– Что лежит за Личстормом? – минуту спустя спросил Маскалл.

– Бэри, где светят два солнца, а не одно, но больше я ничего про него не знаю… А за ним – океан.

– А что на той стороне океана?

– Это тебе придется выяснить самому, потому что я сомневаюсь, что кто-то когда-либо пересек его и вернулся.

Маскалл некоторое время молчал.

– Почему твои люди такие нелюбопытные? Похоже, я один путешествую из интереса.

– Кого ты имеешь в виду под «моими людьми»?

– Конечно, ты ведь не знаешь, что я не с твоей планеты. Я пришел из другого мира, Поулкраб.

– Зачем?

– Я прилетел с Крэгом и Найтспором, чтобы следовать за Суртуром. Должно быть, в момент приземления я потерял сознание, а когда пришел в себя, была ночь и мои спутники исчезли. С тех пор я путешествую наугад.

Поулкраб почесал нос.

– Ты еще не нашел Суртура?

– Я часто слышал его барабанную дробь. Сегодня утром в лесу я подобрался к нему совсем близко. А два дня назад, на равнине Льюжн, мне было видение – существо в человеческом обличье, которое назвалось Суртуром.

– Ну, может, это и был Суртур.

– Нет, это невозможно, – задумчиво возразил Маскалл. – Это был Кристалмен. И дело не в моих подозрениях – я это знаю.

– Откуда?

– Оттуда, что это мир Кристалмена, а мир Суртура совсем другой.

– Тогда это странно, – ответил Поулкраб.

– Когда я вышел из того леса, – продолжил Маскалл, обращаясь наполовину к самому себе, – со мной произошла перемена, и теперь я смотрю на вещи иначе. Все предметы здесь кажутся настолько более плотными и настоящими, чем в других местах, что я не могу допустить ни тени сомнения в их существовании. Они не только выглядят настоящими – они и есть настоящие, готов поставить на кон свою жизнь… Но в то же время они и ложные.

– Как сон?

– Нет, совсем не как сон, и это-то я и хочу объяснить. Твой мир – а может, и мой, если на то пошло, – вовсе не похож на сон, или на иллюзию, или на нечто подобное. Я знаю, что в этот момент он действительно существует, именно такой, какой мы видим, ты и я. И все же он ложен. Ложен вот в каком смысле, Поулкраб. Рядом с ним существует другой мир, и тот другой мир является истинным, в то время как этот насквозь лжив и обманчив. И потому мне кажется, что реальность и ложь по сути своей означают одно и то же.

– Допустим, этот другой мир существует, – сипло сказал Поулкраб. – Но показалось ли то видение тебе одновременно реальным и ложным?

– Очень реальным, но не ложным, тогда, когда я не понимал всего этого. Однако именно потому, что оно было реальным, это не мог быть Суртур, который не связан с реальностью.

– А разве барабанная дробь не казалась тебе реальной?

– Мне пришлось слышать ее ушами, а потому она показалась мне реальной. Однако в действительности она была чем-то иным и определенно исходила от Суртура. Если я услышал ее неправильно, в том моя вина, а не его.

Поулкраб заворчал.

– Если Суртур предпочитает обращаться к тебе подобным образом, значит, он пытается что-то сказать.

– Что еще я могу думать? Но, Поулкраб, как ты считаешь, зовет ли он меня в жизнь после смерти?

Старик встревоженно поежился.

– Я рыбак, – сказал он пару минут спустя. – Я живу убийством, как и все прочие. Такая жизнь кажется мне неправильной. Может, любая жизнь неправильна, а мир Суртура – вовсе не жизнь, а нечто иное.

– Да, но приведет ли смерть меня туда, чем бы он ни был?

– Спрашивай мертвых, а не живых, – ответил Поулкраб.

– В лесу я слышал музыку, – продолжил Маскалл, – и видел свет, который не мог принадлежать этому миру. Они были слишком мощными для моих чувств, и я, должно быть, надолго потерял сознание. Кроме того, там было видение, в котором меня убили, а Найтспор продолжил идти к свету в одиночку.

Поулкраб хмыкнул.

– Тебе есть над чем поразмыслить.

Последовала короткая пауза, которую нарушил Маскалл:

– Мое чувство неправильности этой жизни настолько сильно, что я могу покончить с собой.

Рыбак не ответил и не пошевелился.

Маскалл улегся на живот и, подперев голову руками, посмотрел на Поулкраба.

– Что ты думаешь, Поулкраб? Может ли человек, пребывая в своем теле, взглянуть на тот другой мир поближе, чем удалось мне?

– Я человек невежественный, а потому не могу сказать, странник. Быть может, есть много других вроде тебя, которые тоже хотели бы знать.

– Где? Я бы с удовольствием с ними встретился.

– Ты считаешь, что создан из одного теста, а все прочее человечество – из другого?

– Я не столь самонадеян. Быть может, все люди тянутся к Маспелу, но большинство этого не осознают.

– Не в ту сторону, – сказал Поулкраб.

Маскалл одарил его странным взглядом.

– Как это?