Путешествие к Арктуру

— Думаешь, что лишился всех иллюзий? Что ж, быть может, это последняя и самая сильная иллюзия.

Разговор прервался. Час спустя они достигли подножия оползня. Бранчспелл неуклонно карабкался по безоблачному небу, приближаясь к Сарклэшу, и было неясно, разминется он с пиком или нет. Жара нарастала. Длинный, массивный, похожий на блюдце хребет с его ужасными скалами сиял яркими утренними красками за спинами путников. Поднимавшийся еще на много сотен футов Адаж охранял конец хребта, подобно одинокому колоссу. Впереди, у их ног, раскинулась прелестная прохладная страна небольших озер и лесов. Вода в озерах была темно-зеленой; леса дремали в ожидании восхода Элппейна.

— Мы в Бэри? — спросил Маскалл.

— Да, и вон один из местных жителей.

При этих словах глаза Крэга неприятно блеснули, однако Маскалл этого не заметил.

Мужчина стоял в тени, прислонившись к стволу одного из ближайших деревьев, и явно ждал путников. Невысокий, смуглый, безбородый, он был еще молод. На нем был просторный темно-синий балахон и широкополая мягкая шляпа. Его лицо, не изуродованное специальными органами, было бледным, искренним и серьезным, но удивительно приятным.

Не говоря ни слова, он тепло пожал руку Маскаллу и одновременно нахмурился, глядя на Крэга. Тот ответил сердитой ухмылкой.

Мужчина заговорил вибрирующим баритоном, странно женственным в модуляциях и тональности.

— Я жду тебя с рассвета, — сказал он. — Добро пожаловать в Бэри, Маскалл! Надеюсь, ты забудешь здесь свои печали, мой настрадавшийся друг.

Маскалл добродушно посмотрел на него.

— Почему ты меня ждал и откуда знаешь мое имя?

Незнакомец улыбнулся, и его лицо стало очень красивым.

— Я Гангнет. Я знаю почти все.

— А для меня у тебя не найдется приветствия, Гангнет? — осведомился Крэг, почти уткнувшись своим грозным лицом в лицо мужчины.

— Я знаю тебя, Крэг. Немного найдется мест, где тебе рады.

— А я знаю тебя, Гангнет, мужчина-женщина… Что ж, мы пришли вместе, и тебе придется с этим примириться. Мы направляемся к Океану.

Улыбка Гангнета поблекла.

— Я не могу прогнать тебя, Крэг, но могу сделать третьим лишним.

Крэг запрокинул голову и громко, хрипло расхохотался.

— Эта сделка мне подходит. Если мне достанется материя, ты можешь забрать тень, и пусть она тебе пригодится.

— А теперь, когда все столь благополучно разрешилось, — произнес Маскалл с жесткой улыбкой, — позволь сообщить, что я не желаю ничьего общества… Ты слишком многое считаешь само собой разумеющимся, Крэг. Однажды ты уже показал, что ты за друг… Полагаю, я свободный человек?

— Чтобы быть свободным, ты должен иметь собственную вселенную, — насмешливо ответил Крэг. — Что скажешь, Гангнет? Это свободный мир?

— Каждый человек должен иметь право на свободу от боли и мерзости, — безмятежно ответил Гангнет. — Маскалл в своем праве, и если ты оставишь его, я поступлю так же.

— Маскалл может менять лица так часто, как пожелает, но столь легко ему от меня не избавиться. Смирись с этим, Маскалл.

— Это не имеет значения, — пробормотал Маскалл. — Пусть все присоединятся к процессии. Через несколько часов я в любом случае освобожусь, если меня не обманули.

— Я пойду первым, — сказал Гангнет. — Ведь ты, Маскалл, не знаешь эту страну. Добравшись до равнин в нескольких милях отсюда, мы сможем путешествовать по воде, но пока, боюсь, нам придется идти пешком.

— Да, ты боишься! Боишься! — вмешался Крэг визгливым, скрипучим голосом. — Ты, вечный бездельник!

Маскалл изумленно переводил взгляд с одного на другого. Между ними явно существовала враждебность, свидетельствовавшая о прежнем близком знакомстве.

Они пошли через лес, держась рядом с опушкой, и через милю увидели длинное, узкое озеро, тянувшееся вдоль нее. Деревья со свернутыми долмовыми листьями были низкими и тонкими. Подлеска не было — путники шагали по чистой коричневой земле. Вдалеке грохотал водопад. Царила тень, но воздух был приятно теплым. Насекомые отсутствовали. Яркое озеро за опушкой казалось прохладным и поэтичным.

Гангнет с нежностью сжал руку Маскалла.

— Если бы мне поручили привести тебя из твоего мира, Маскалл, я бы привел тебя сюда, а не в ту красную пустыню. Тогда ты избегнул бы темных пятен, и Торманс показался бы тебе прекрасным.

— И что с того, Гангнет? Темные пятна никуда бы не делись.

— Ты мог бы увидеть их позже. Вся разница в том, видишь ли ты тьму сквозь свет — или яркость сквозь тени.

— Лучше всего видеть четко. Торманс — отвратительный мир, и я предпочитаю знать его таким, какой он есть на самом деле.

— Отвратительным его сделал дьявол, а не Кристалмен. То, что ты видишь вокруг, — это мысли Кристалмена. Он — сама Красота и Удовольствие. Даже Крэгу не хватит наглости отрицать это.

— Здесь очень мило, — согласился Крэг, злобно оглядываясь. — Не хватает только подушки и дюжины гурий.

Маскалл высвободился из хватки Гангнета.

— Прошлой ночью, когда я пробирался через грязь в призрачном лунном свете, мир действительно казался мне красивым.

— Бедная Салленбодэ! — со вздохом произнес Гангнет.

— Что? Ты ее знал?