Путешествие мясника

Я отсекаю печень и окружающий ее жир, а потом берусь за вырезку, не забывая время от времени поглядывать на часы. Конечно, после такого долгого отпуска я пока не готова побить Рекорд по Разделке Свиной Полутуши, недавно поставленный Эроном и составляющий сорок четыре секунды (это событие увековечено на стоящей на полке банке из-под выпитого «Кольта 45»: Эрон зачеркнул цифру «5» и вписал сверху «Л»; так что теперь надпись гласит: «Кольт 44»), Но сегодня меня посетило вдохновение. Я быстро разделываюсь с вырезкой, бросаю ее на стол, отсчитываю пять ребер вниз от плеча, вставляю нож между двумя позвонками, резко опускаю его вниз и, продолжая движение, отделяю лопатку.

— Смотри-ка, не разучилась, — замечает Джош.

Я пожимаю плечами.

— А как у тебя дела с этим твоим мужем?

— Пытаешься отвлечь меня?

Сделав надрез вдоль ребер, я вставляю нож в висящие на поясе ножны и берусь за пилу: теперь надо перепилить ребра и отделить грудинку от корейки.

— Просто не верится, что твой идеальный Эрик может вытворять что-то подобное.

Я долго молчала о своих проблемах, но за последний месяц рассказала Джошу многое о том, что произошло в моей жизни. Без истерики и слез, как бывало раньше, а спокойно, как друг рассказывает другу. Теперь все иначе. Теперь я могу произнести вслух любое имя, и ничего со мной не случится.

— Это ты о том, что он опять встречается с той женщиной? Да она славная. И она его любит. Поэтому я хорошо к ней отношусь. Они плохо расстались, как я понимаю, и теперь пытаются разобраться.

— Мать честная! Забери у него все игрушки и не отдавай, пока он не разберется.

— Угу.

Ребра я перепилила и теперь опять берусь за нож, чтобы продолжить распил: вверху по границе грудной клетки и вниз, отделяя грудинку. Закончив, я откладываю ее вместе с корейкой в сторону.

— И, кстати, если он с кем-то трахается…

— Я не знаю, трахается или нет.

— Тогда и ты имеешь право отплатить ему тем же. Приезжай к нам на несколько дней. Познакомлю тебя с такими перцами! И заодно поищем тебе дом.

— Спасибо, но пока меня все устраивает. Хотя насчет дома я еще подумаю.

Я уже целый месяц присматриваюсь к недвижимости в этом районе. Если среди этих круглых холмов у меня появится собственный дом, будущее, одинокое или нет, станет меньше пугать меня.

Я подтаскиваю оставшуюся часть туши к краю стола, так что нога висит над полом.

— А этот второй говнюк?

Я качаю головой:

— Он опять исчез. — После целого месяца долгих разговоров, целительных, взвешенных и взрослых, Д. — вернее, Дамиан — в один прекрасный день взял и просто смылся. — Такой уж он человек. Сегодня здесь, завтра там. Он иначе не может. А я наконец поняла, что для меня все закончилось.

Локтем я прижимаю остаток туши к столу, другой рукой берусь за копыто и собираюсь с силами.

— Вот дерьмо, — говорит Джош.

Я только мычу в ответ и дергаю ногу вниз. Сустав скрипит, но не рвется.

— Понимаешь, закончилось не с ним, а вообще вся эта история. Он такой, какой он есть…

— Говнюк.

Я пожимаю плечами, снова дергаю ногу и опять неудачно.

— Такой, какой есть. И он может только то, что может. И сделает то, что сделает. И я тоже. И Эрик. Поживем — увидим.

— Твою мать, ты прям какая-то дзен-буддистка.

С третьей попытки сустав хрустит и рвется. Я захватываю нож «пистолетиком», одним движением отсекаю ногу от окорока и держу ее в руке. На пол падает тяжелая, прозрачная капля.

— Ничего похожего, — усмехаюсь я и бросаю тяжелую ногу на стол.

— Ну, какое время, Джуль? — кричит из кухни Эрон.

Джош молча закатывает глаза.

— Примерно полторы минуты.

На самом деле меньше. Всего минута двадцать пять.

— Полпути пройдено. Так держать, Джуль.

Я глубоко вздыхаю, втягиваю в себя запах мяса и незаметно провожу пальцем по невозможно гладкой и белой вогнутости коленной чашечки — мое маленькое тайное удовольствие.

— Да. Я постараюсь.

Выражение признательности

Так много людей помогали мне: учили, поддерживали и, наконец, просто терпели меня, пока я писала эту книгу, что я наверняка забуду кого-нибудь упомянуть, за что заранее прошу меня простить.