Путешествие на берег Маклая

К тому же, эти люди, совершенно необходимые для дальней экспедиции во внутрь страны,[63] были бы мне совершенно не нужны при продолжительном пребывании в Новой Гвинее и составляли бы даже в последнем случае положительное бремя. Не только их пропитание представляло бы затруднение, но даже сомнительно, что они ужились бы мирно с туземцами; во всяком случае, потребовались бы постоянный надзор за ними и разбирательство вероятных частых ссор между ними самими и между ними и туземцами. На все это пришлось бы жертвовать время, с которым европеец в этой интересной, но нездоровой стране должен обходиться весьма и весьма экономно.

С другой стороны, ватага слуг, окружающая путешественника, составляющая как бы живой забор, часто мешает непосредственному наблюдению им туземцев, нередко значительно влияет на сношения с последними, не говоря уже о том, что, внося при случае посторонний элемент в процесс мышления и во взгляды туземцев, запутывает и искажает сведения об их обычаях и воззрениях, которые при знании языка возможно получать непосредственно от них самих.[64]

Взятые мною три человека прислуги достаточно освобождали меня от докучных забот ежедневной жизни, а мое помещение в Бугарломе,[65] было настолько удобно, что я, отдыхая от небольших, несколькодневных, часто предпринимаемых экскурсий в окрестности, мог заниматься моими работами по сравнительной анатомии.

Начну с перечня главных работ, которые занимали мое время.

Во 1-х, работы по антропологии [66]. Я занимался при случае антропологическими измерениями[67], которые, вследствие недоверия и подозрительности папуасов, я не мог предпринять в 1871–1872 годах, но теперь, при старом знакомстве со мною, они не могли более отказывать мне и принуждены были побеждать свое отвращение к подобным, непонятным для них манипуляциям над их личностью.

Я увеличил также мою коллекцию дюжиною черепов, которые родственники умерших захотели предоставить мне; но, не желая злоупотребить доверием туземцев, был принужден оставить нетронутыми (иными словами, не украл) несколько, вероятно, полных скелетов, хотя знал, где они находятся; сами же туземцы не захотели понять моих весьма ясных намеков о том, что я желаю иметь скелеты.

Зная, что возможно добыть совершенно полные скелеты в разных госпиталях[68], я не желал поколебать легкомысленным шагом добытое с большим трудом доверие папуасов. Отсутствие фотографической камеры весьма чувствовалось: эту работу приходилось отложить до третьего посещения берега моего имени.

Во 2-х, мое внимание было, главным образом, направлено на вопросы по этнологии, ибо я сознавал, что нахожусь вследствие многих обстоятельств в удобном положении для наблюдения несмешанного и изолированного племени.

Кроме знакомства с туземцами и обоюдного доверия, сознание ими того, что если я и оставлю опять на время этот берег, то впоследствии снова вернусь сюда, заставляет туземцев мало-помалу менее стесняться моим присутствием и не изменять, не стараться скрывать постоянно свои обычаи и насиловать свою обыкновенную maniere d’être[69].

Немало помогает моему успеху в сохранении и укреплении доверия туземцев то, что я здесь единственный белый, который живет между ними; отсутствие других лишает туземцев мерила, которым они могли бы руководствоваться при оценке отношений к ним каждого белого в отдельности.

Но при всей обширности поля исследования, несмотря на все мое старание не упустить случая, чтобы познакомиться со всеми подробностями папуасской жизни, я должен сознаться, что мои успехи в этом отношении подвигаются крайне медленно. Кто имел случай поставить себе задачею наблюдение первобытного племени при ограниченном знании языка[70], тот знает, как туго идет вперед работа, если, относясь критически к каждому так называемому «открытию», отбрасываешь весь хлам неполных, неточных и искаженных посторонним влиянием наблюдений… Выражение «шаг за шагом» весьма недостаточно выражает всю медленность этого движения.

Расспросы у туземцев об их обычаях вследствие многих причин мало помогают,[71] так как приводят к ошибкам или к воображаемому разрешению вопросов. Единственный надежный путь – видеть все собственными глазами, а затем, отдавая себе отчет о виденном, надо быть настороже, чтобы полную картину обычая или обряда дало не воображение, а действительное впечатление наблюдения.

Мне даже кажется полезным быть еще осторожнее: следует удержаться при этом описании виденного от всякого рода гипотез, объяснений и т. п. Далее, для каждого обряда, церемонии, обычая требуется соответствующий предлог; но эти предлоги, как на зло наблюдателю, представляются в некоторых случаях очень и очень редко.[72]

Несмотря на установившиеся дружественные отношения с туземцами, я единственно мог лишь рассчитывать на случай; чтобы видеть что-нибудь, я должен был случайно заставать туземцев на месте действия. Предупреждение о моем прибытии или приказ призвать меня, когда случится то и то, когда будут делать это или другое, были часто достаточны, чтобы повлиять на всю процедуру обряда.