Путешествие на «Каллисто»

Я иду и с любопытством оглядываюсь по сторонам. Остров низкий, без каких-либо холмиков или возвышенностей. Куда ни взглянешь — кокосовые пальмы, а под ними — колючий кустарник. Кусты причудливо переплетаются, и, вероятно, пробраться между ними почти невозможно даже для молодого, полного сил мужчины. В месте нашей высадки берег песчаный, изрытый воронками — жилищами маленьких крабиков. А поближе к стволам кокосовых деревьев видны норы, вероятно, в них живут хорошо знакомые нам большие крабы — «пальмовые воры».

Да, я забыл сказать, что наш бот остановился рядом с сооруженным из крупных камней небольшим пирсом. Этот пирс был построен во время второй мировой войны находившимися здесь новозеландцами и полинезийцами и сохранился до наших дней.

Дойдя до домика Тома Нила, мы сложили почту и посылки, команда и ученые попрощались с отшельником, ботик ушел, а шесть человек остались на Анкоридже, население которого сразу же увеличилось на шестьсот процентов.

Усадьба отшельника состояла из небольшого домика с верандой и трех подсобных помещений — двух хижин, служивших складом, и кухни с печкой. Сбоку на высоких столбах виднелось нечто вроде сторожевой будки. Это на тот случай, если на остров обрушится ураган. Явление довольно частое в этих местах.

Баденков спросил Тома Нила, можно ли нам сегодняшний день провести на его острове. Том ничего не имел против. В свою очередь я попросил Тома дать интервью советскому журналисту в любое удобное для него время.

— Конечно, — ответил Том, — с удовольствием, но, к сожалению, сегодня у меня очень много работы, и если вас не затруднит, то отложим интервью до завтра.

— Наверное, вы начнете отвечать на полученные письма? — сказал я, кивнув на груду конвертов с разноцветными марками разных стран, занявших половину площади колченогого столика, стоявшего на веранде.

— Нет, — равнодушно произнес Том, — Письма меня не интересуют. — Взяв несколько штук, он просмотрел адреса и снова бросил в общую кучу. — Посмотрю, если есть деловые, отвечу попозже, когда ваше судно уйдет. У меня каждый день уйма дел, и все нужно решать по порядку, а я же не знал о вашем приходе. Вот завтра освобожу время с утра, тогда мы с вами поговорим, и, может быть, нарушу свой распорядок дня и завтра же отвечу на деловые письма, если вы согласитесь переправить их на Большую землю.

Мы пояснили, что на Большую землю попадем не скоро, и следующая остановка «Каллисто» будет на Пукапука.

— Пукапука, — назидательным тоном произнес Том, — по сравнению с Суворовым, также Большая земля.

Итак, интервью мне будет дано лишь завтра. Завтра так завтра. И я с интересом стал смотреть, чем будет заниматься наш герой.

Первым делом он пошел на кухню растапливать печурку. Топлива было достаточно, так как вокруг валялось много сухих листьев кокосовых пальм и хвороста — старых ветвей, колючих кустарников. Растопив печку, Том размолол ручной мельницей горсточку зерен и принялся варить кофе. На эти процедуры ушло немногим более часа. Том угостил и нас кофе. Баденков поинтересовался, правда ли, что у Тома Нила есть персональный почтовый штемпель атолла Суворова. Получив утвердительный ответ, Юрий Петрович спросил, не может ли Том проштемпелевать нам несколько открыток.

— Знаете что, — сказал Том, — я вам принесу штемпель и подушечку, вы сами и штемпелюйте, потому что подошло время кормить моих кур и, если я не приду, они станут волноваться. Обычно после полудня я ложусь отдыхать часа на два-три, но в связи с вашим приездом послеобеденным сном можно пренебречь. Вероятно, я все-таки займусь просмотром полученной почты.

Том ушел к курам, а мы с Юрием Петровичем принялись штемпелевать захваченные с «Каллисто» открытки для наших друзей-филателистов. Думаю, можно по пальцам сосчитать, сколько коллекционеров марок на земном шаре имеет такие редкие открытки со штемпелем атолла Суворова.

Вскоре Том Нил вернулся и взялся за сортировку почты. Большинство из полученных писем он, не читая, бросал в корзинку для мусора. Заметив мой недоуменный взгляд, Том пояснил: филателисты пишут, а зачем я, например, стану ставить свой штемпель на конверт с канадской маркой. С атолла Суворова можно отправлять письма только с марками Островов Кука.

Ольга Григорьевна, относившаяся с полным безразличием к заботам и тревогам филателистов, зато, как все женщины, любознательная, разглядела в глубине комнатки, служившей, видимо, спальней, толстый альбом на небольшой полочке и поинтересовалась, не фамильные ли там фотографий Тома Нила.

— Это, — ответил Том, — альбом для тех, кто посещает атолл Суворова. В нем собраны фотографии яхт, заплывавших на Анкоридж, и автографы экипажей. В последние годы яхтсмены очень мне досаждают. За прошлый год сюда приходили тридцать восемь яхт. Большое беспокойство с ними. Шум от них и гам. Отдохнуть некогда. Чаще всего приходят парочками: на яхте он и она. Бывают и одиночки. Почти все с Папеэтэ, с Таити.