Путешествие на восток

Нафаня оказался на кухне, и его взгляд упал на холодильник.

«Э, нет! Так дело не пойдет! Как же я сразу не подумал?!» — спохватился он. — «Запросто можно нарваться на неприятности».

Мальчик достал из холодильника кастрюли и отнес их в туалет. Он безжалостно вывалил всё содержимое в унитаз и смыл, с глаз долой. Если оставить кастрюли полными, тогда это будет подозрительным. Естественно, у мамы возникнет вопрос: чем же он питался целых три дня? Надо замести следы преступления… Впрочем, какое уж тут преступление, разве Нафаня виноват в том, что опять попал в переплет? Хорошо, что невероятное путешествие благополучно завершилось. Хотя нет, ещё не всё закончилось! Степка так просто это не оставит, опять что-нибудь придумает…

При мысли о Степке, Нафаня вспомнил всех своих друзей, да и школу тоже… О школе всегда в последний момент вспоминается…

«Горемыки, сейчас сидят на уроках и ничего не знают. Ждут от меня известий из Владика, а я уже здесь. Пойду-ка я к ним! Ещё и на часть уроков успею… Нехорошо в конце года прогуливать», — решил он, собрал учебники и направился в школу.

Урок литературы был в самом разгаре, когда Марья Антоновна, оглядев класс, торжественно объявила:

— Итак! К сегодняшнему уроку Степан Никонович должен был подготовить реферат. Готов ли ты Степочка?

В вопросе литераторши звучала скрытая издевка: мол, где уж за такой короткий срок было успеть…

— Да конечно, готов, — вяло подал голос Степка. После извещения о гибели Нафани, у всей компании настроение было на нуле. А сегодня вечером ещё предстояло нелегкое объяснение с матерью погибшего, так что веселиться было не от чего…

Степка нехотя вышел к доске и начал пересказ своего творения. Тема реферата была очень даже интересной. И в другое время он бы так разошелся… Сейчас же, сильно нервничая во время выступления, Степка незаметно для себя, так изжулькал листочки с текстом, словно их постирали в стиральной машине или использовали вместо коврика у порога…

Гоголь написал много интересных страшных историй. И для иллюстрации по теме реферата, Степан стал пересказывать сценку из одной такой повести — «Вий»… Его переживание при этом достигло предела… Причем даже непонятно было отчего он сейчас больше беспокоился, то ли от событий происшедших накануне, то ли от своего сегодняшнего выступления… Бедняга уже не просто мял реферат, а отщипывал от него довольно крупные куски и даже засовывал некоторые из них в рот и жевал.

Ребята знали эту привычку Степана при сильном волнении что-нибудь рвать и жевать. Поэтому не удивлялись и, затаив дыхание, слушали доклад. Интересно всё же… Ну, а если хочет человек — пусть кушает хоть бумагу, хоть шнурки от ботинок… Кому какое дело, кто чем любит закусить… Подумаешь, реферат… Он же не деньги ест…Вот деньги было бы жалко…

Марья Антоновна, ничего не замечая, уткнулась в журнал.

В классе было непривычно тихо. Атмосфера, нагнетаемая рассказом, накалилась до предела… Ни смотря, ни на что, Степка все же был талантливым рассказчиком.

Девочки, как наиболее впечатлительные, попискивали от эмоций…

Степан продолжал:

— Гроб с ведьмой летал по церкви, когда вдруг раздался ужасный…

Даже предгрозовое небо за окнами школы, словно прислушавшись к рассказу, стало заметно темнее…

И в этот момент действительно послышался совершенно неожиданный и, как от этого всем показалось, страшный стук в дверь…

Степка замолк… Повисла такая тишина, что казалось, в ушах звенит…

Дверь медленно, может быть даже со скрипом, открылась…

В слабоосвещенном проеме, с черными от недосыпания кругами под глазами, нарисовался взлохмаченный Нафаня… Вид у него был преужасный… Как у зомби…

Класс несколько секунд молчал.

А потом, прямо-таки взорвался от невероятного гвалта, поднятого учениками… Появление Нафани так точно вписалось в рассказ Степки…

Не считая, разумеется, учительницы, из всех присутствующих сейчас молчали только четверо друзей…

Вся указанная четверка, в особенности Степан, были бледными от страха. Фильм ужасов какой-то, в самом деле! Живой Нафаня… Привидение!

— Марья Антоновна! Извините, можно мне войти? — будто ни в чём не бывало, подало голос привидение.

Степка, с глазами как у собаки Баскервилей, пятился назад, плевал через левое плечо и шептал:

— Чур, меня! Чур, меня…

Слева находилась Марья.

— Никонович, ты зачем плюешься в классе? — возмущению учительницы не было предела. Она демонстративно брезгливо стряхнула не существующие брызги с рукава…

Когда же взгляд Марьи Антоновны упал на остатки реферата в руках у Степки, то видимо её терпение совсем переполнилось:

— Что ты сделал с рефератом?

— Марь Антонна! А он всегда, когда сильно волнуется, тетради свои съедает, — подал голос кто-то из учеников. И добавил: — Степка однажды на физике даже мел съел…