Путешествие на восток

После того как Каис трижды была неудачно беременна, Дин начал ее жалеть и немного побаиваться. Четвертого ребенка она выносила и родила. Но, видит Небо, лучше бы он умер недоношенным, как предыдущие трое. Дин готов был дать ответ перед Единым за подобные мысли о собственном долгожданном сыне. У него часто не хватало душевных сил просто зайти и посмотреть на сына, а от молчаливого укора в глазах Каис Дину становилось только хуже. Так, постепенно, год за годом, они становились друг от друга дальше и дальше. Она считала себя виноватой в том, что произошло. Он дал себе слово, что больше детей от этой женщины у него не будет. Та небольшая капля доверия и душевного тепла, которая еще хранилась между ними, была скорее данью привычке, чем каким-либо чувствам. Каис никогда не ревновала Дина, а ему ревновать жену к кому-либо – кроме несчастного полуслепого уродца, в одиннадцать лет едва способного промычать несколько слов, с трудом передвигавшегося в пределах небольшой комнаты и постоянно там что-то бьющего и роняющего, – не имело смысла.

Дин задумался. А ведь Каис его ждет. Не ложиться же ему спать в кабинете. Он представил, как тянутся обнять его тонкие прутики-руки с синюшными ногтями, как вздымается в приступе страсти цыплячья грудная клетка, а под суховатой, словно пергаментной кожей взглядом можно пересчитать все кости. Первый раз в жизни ему стало неприятно при воспоминании о жене. Что-то она совсем сдала за прошедший зимний год, думалось ему. Конечно, заботы о больном ребенке никому не пойдут на пользу, но нельзя же доводить себя до полного измождения…

И все-таки он взял светильник и пошел в спальню на второй этаж. Раз уж приехал на ночь глядя, лучше не обманывать ожиданий.

Ему вспоминался хорошенький переводчик с невозможным именем. Как выяснилось к вечеру – подлинная причина кораблекрушения. Милая мордашка, стройные ножки. В округлых, слегка широковатых для женщины плечах чувствуется сила крепкой деревенской девушки. Такая даст оплеуху – забудешь, зачем к ней подошел. И очень красивые глаза. За них можно не только корабль разбить. Сокровище, а не девка. Жаль, что чужая. Но если представлять себе ее вместо Каис, можно оставаться довольным жизнью. Хотя бы эту ночь.

Глава 3

Из-за огромного расстояния в тысячу двести лиг, лежащего между Столицей и Ияшем, шпионская сеть в савр-Шаддате действовала ненадежно. Проверить поступавшие оттуда официальные доклады не было никакой практической возможности. Торговые караваны и одиночные путешественники привозили новости месячной давности, а короткие письма, доставленные голубиной почтой, зачастую носили противоречивый характер и являлись отражением всего лишь чьих-то личных впечатлений, подверженных таким влияниям, легко сказывающимся на их правдивости, как взятка, угроза или непроходимая глупость отправителя.

Тем не менее, по скудным и отрывочным сведениям, что доходили из Ияша, можно было догадаться, что савр-Шаддат готов к войне. Новый саврский князь и новый ияшский наместник по-старому не уживались друг с другом. Князь открыто называл наместника имперской собакой, но, поскольку в распоряжении наместника были правительственные войска, дальше оскорблений дело пока не продвигалось. Наместник терпел наглость князя, однако кто знает, насколько крепко его терпение.

Некоторые секретные агенты сообщали, что при княжеском дворе царит опасное вольнодумие, князь вступил в соглашение со Свободным Легионом Внутренней Области, и Легион уже совершил налет на один из приграничных районов савр-Шаддата и даже уничтожил таможню, на которой взимались пошлины с проходящих вглубь страны товаров. Будто бы после ухода Легиона обратно в горы крестьяне и пастухи на пограничье взбунтовались против князя, но тот послал ловкого человека, утвердившего простаков в мысли, что винить следует только наместника, войско под руководством которого не защитило мирных жителей. Что будто бы по ту сторону гор, которые разделяют Тарген и Внутреннюю Область, собралась бесчисленная армия, и имперские власти в Ияше приведены тем в огромное замешательство. Наместник напуган, но не торопится просить помощи в Столице, потому что в случившемся могут обвинить его. Он пытается уладить все собственными силами и не оставляет надежду, что конфликт с Внутренней Областью не перерастет из обычной пограничной свары в более значительный конфликт.