Путешествие на восток

— А ну давай-ка! — прозвучал над ухом голос Луния.

Я очнулся рывком и едва не застонал от боли. Болело все, но сильнее всего — левый глаз и ребра на правом боку. Кстати, драка почти закончилась. Многие, да почти все, лежали в отключке на столах, лестнице, стойке и, конечно, на полу. Редкие стояки все еще мутузили друг друга. Самые же умные сваливали по-тихому. А мой спутник относился к категории умных и еще немного благородных. Закинув мою руку себе на плечи, он рывком поднял меня на ноги, и мы поплелись к выходу. Там на нас скептически посмотрел охранник, но все же выпустил. Почему ему так важно, чтобы как можно больше бессознательного народа оказалось внутри? Ну так те, которые не ушли на своих двоих, будут монету платить. За разрушения, так сказать. Вы спросите, зачем же тогда плата за вход? То был, так сказать, общий сбор, а здесь — индивидуальный.

В общем, выбрались мы на улицу, где уже властвовали черная царица и ее вечный серебряный спутник. Луний буквально на своем горбу потащил меня, а я пытался совладать с заплетающимися ногами.

— Ну как тебе? — прохрипел он.

— Отлично, — выдохнул я и тут же схватился свободной рукой за челюсть. — Фолько немнохо фольно.

— В первый раз всегда больно, — отпустил сальную шуточку Луний.

Я улыбнулся и снова схватился за скулу. Видимо, меня весьма удачно приложили. А вообще весьма неплохой результат. Вырубил около четырех молодчиков и продержался неслабо, почти пять минут. Да и на душе стало легко: после такой взбучки все проблемы начали казаться незначительными, глупыми и неважными. А тот случай, когда я наорал на Мию, заставил меня скривиться. Все же нельзя на шокированного человека так с ходу все вываливать. Надо было объяснить что да как, а я лишь претензии предъявлял. Думал, раз аристократки и дворянки с боевого факультета могут себя вести адекватно, то и остальные тоже. Некрасиво, одним словом, по-ребячески, даже по-мальчишески. Апломба сколько, гонора, а простого человеческого понимания нет. От досады я скрипнул зубами и охнул от боли.

— Что, прочистило мозги? — усмехнулся компаньон.

— Не то слово, — хмыкнул я. — Так прочистило, что теперь извиняться придется.

— Перед кем? Хотя глупый вопрос.

— Угум-с.

Мы помолчали, а потом присели на лавочку. Дом хоть и был недалеко, но сейчас путь до него что мне, что Лунию казался длиннее Императорского тракта. Зажмурившись, я откинулся назад, подставляя лицо свежему ветру. И все же, как ни прекрасно поют здешние цикады, нигде такой свирели, как у нас, в России, не услышишь. Но вот где она?

— Знаешь, если даже ты прав, то все равно перед женщиной извиниться надо.

Я поперхнулся:

— С чего это?

— А с того. — Бывший путешественник говорил в своей привычной манере, с легкой иронией и тоской. — Это мы, мужики, прямые, как алебарда гвардейца, а женщины нет. Мы одно думаем, одно говорим и одно делаем, ну не считая политиков и прочую нечисть, конечно. А женщина думает одно, хочет второе, мечтает о третьем, говорит четвертое и в принципе делает пятое или вообще ничего не делает.

— И при чем здесь извинения? — недоумевал я.

Седой посмотрел на меня с легкой укоризной, не стоило его перебивать.

— А при том, мой юный друг, что при такой жизненной позиции настоящей несгибаемой силы у женщин мало. Хотя вру, у женщин как раз таки она есть, и побольше, чем у прочих мужчин, которых и мужчинами-то не назовешь. А вот у девушек нет. Молодая девушка, особенно если она красива, особенно если умна, но при этом обделена мудростью… Кстати, умная, но не мудрая женщина — это, я тебе скажу, просто ходячее бедствие. Но вернемся к нашим демонам. Так вот. Молодая деваха — она как тонкий стебель. Когда дует ветер, она колышется из стороны в сторону, когда льет дождь, по ней стекают тонны воды, а если ударит град, то самой ей уже и не подняться. Для вас-то, для молодых парней с огнем в жилах, все, что ни есть, — все очередное приключение, а для них — целая трагедия. И не важно, что тебе что-то будет казаться сущей мелочью, для нее это — нечто архиважное. И все, что нужно, — проявить терпение и уважение к простой человеческой слабости.

— Ого, а не были ли вы, уважаемый Луний, в молодости тем еще ходоком? — прищурился я. — Откуда такие познания тонкой женской натуры? Или вы действительно нашли ту самую книгу, где боги записали, как понять прекрасный пол?

Собеседник улыбнулся и хлопнул себя по голове:

— Вот отсюда знания.

— Из головы?

— Из седины. Ладно, пойдем-ка, женщины — они, конечно, слабые существа, но вот скалкой больно уж лихо орудуют.

До дома дошли минут через десять, и за это время мне стало немногим лучше. Кое-как отворив калитку, Луний со мной на плече вошел в горницу, где скинул сапоги и прошел внутрь. В зале сидела Нания и о чем-то увлеченно переговаривалась с Мией, параллельно обе перебирали крупу. Ужасно муторное занятие, сам бы я на такое никогда не подписался. А уж когда из освещения — лишь свет лучины да тусклое серебряное сияние луны… Все же есть в словах хозяина какой-то смысл, который сводится к простому — каждому свое. Ну или как-то так.