Путешествие на запад

Легенда была проста и была на девять десятых правдой. Он родился в городе, вырубленном в скалах и во льду. В восемь лет был отдан на воспитание в монастырь находящийся вдали от его родины - разве Внешние Станции не то же самое? Жесткий распорядок, дисциплина, строгое соблюдение субординации, замкнутость в ограниченной сфере пространства и общения, специфические знания и навыки, неприменимые и ненужные в мирской жизни - все это было известно ему более чем хорошо. Кроме всего перечисленного, отговорка монастырским воспитанием сглаживала многие непростительные для обычного человека странности: оторванность от реальности, элементарное незнание законов человеческого общения и прочие огрехи воспитательной системы Внешних Станций. Имея в качестве компенсатора недостатков памяти имплантированный в мозг микропроцессор, Джел не боялся завраться. Поймать его на забывчивости или неосторожном слове было сложно. И все же, при расспросах он предпочитал отмалчиваться или объясняться очень кратко, только если на то возникала насущная необходимость. Теперь же описывать свою историю в общих чертах могло оказаться недостаточным, а ему очень не хотелось, чтобы его поймали на незнании общеизвестного или, еще хуже, на вранье. Он уже сам верил в придуманную для себя историю, объясняя это тем, что просто адаптирует собственную биографию к местным историко-географическим условиям.

- Почему же ты ушел? - спросил Скей.

- Стало тесно, - не очень вразумительно отвечал Джел. От усиленного соображения у него снова закружилась голова.

- И какой был монастырь?

- Аршаддам-Призрак.

- О! - удивился Скей.

- Монастырь братьев-путеводителей за облаками? - оживился неожиданно кир.

Скей утвердительно кивнул из-за плеча Джела.

- Давно ли ты оттуда? - спросил кир.

- Больше, чем полгода, - напряженно ответил Джел.

- Быстро путешествовал, - заметил Скей. По-видимому, он был неплохо осведомлен обо всех фактах биографии Джела, которые тот изобрел для следствия.

- По морю, - уточнил на всякий случай Джел, чтобы не возникло дополнительных вопросов.

Агиллер все-таки спросил:

- Верные ли вести доходят с Севера, будто в Борее чума, шаддамский аргабаш закрыл границу, мосты через Сомское ущелье сожжены, и торгового сообщения с Аршаддамом уже два года не существует?

- Да, - наудачу подтвердил Джел, которому меньше всего на свете хотелось попасть под перекрестный допрос двух знатоков северной географии и политики.

- Печально все это, - проговорил Скей. - Новые порядки приходят на смену старым, но далеко не всегда лучшие - на смену худшим. Сатуан строит в Столице храм своего оракула, проповедники вместо истинного слова возвещают с амвона кому что в голову взбредет, монастырские общины, веками служившие людям образцами человеческого братства, распадаются без всяких видимых причин, а здесь, в Таргене, ни к чему не относятся серьезно. Северная культура гибнет у всех на глазах, и никто этого не хочет замечать!

- Ну... заговорила лошадь золотая, - тихо произнес Агиллер.

Ножницы со звоном полетели в таз. Скей завязал на бинтах последний узел и, к большому облегчению Джела, ничего больше не спрашивая, забрал свои инструменты и удалился.

Агиллер взял Джела за подбородок и повернул к свету так, чтобы видеть лицо. Джел отступил назад и в сторону, освободился от его рук и, придерживаясь за стену, стал надевать рукава рубашки.

- Сколько тебе лет? - спросил Агиллер.

- Девятнадцать, - буркнул Джел, легко прибавляя себе два лишних года. С этим враньем все всегда получалось по поговорке Хапы: единожды вступив на путь грешный, остановиться уже было невозможно. И каждый раз для оправдания находилась подходящая причина - не хотелось, например, чтобы его принимали за ребенка со всеми вытекающими из этого последствиями.

- Ты красивый, когда чистый, - сказал кир. - Намного лучше, чем я ожидал увидеть. Но твой характер... тот кроткий паренек, которого мне обещали, и тот, которого я купил, - небо и земля. Не скалься, я тебя не трогаю. Дай себя рассмотреть.

- Hа аукцион меня везете? - поинтересовался Джел, стараясь дрожью в голосе не выдать свое беспокойство и чрезвычайную заинтересованность в ответе.

- С твоей-то отметиной на спине?

Джел медленно вытащил из-за шиворота завернувшийся воротник.

- Значит, не боитесь, что подарком я могу оказаться слишком опасным?

Кир Агиллер улыбнулся.

- Нет, не боюсь. - Он попробовал снова поймать Джела за подбородок, но тот перехватил и отвел его руку.

- Осторожнее, я вам нечаянно переломаю кости, - предупредил он.

Кир по-прежнему смотрел на Джела с непонятной тому улыбкой.

- Салм солгал мне. Ты настоящий каторжник. К сожалению. Похоже, что в тюрьме ты оказался по заслугам.

- Какой Салм? - быстро спросил Джел. - Салм Сверр, начальник диамирской крысоловки?

Агиллер положил ногу на ногу и сложил ладони на колене.