Путешествие на Запад. Том 1

Пока они беседовали, монахи накрыли на стол и пригласили учителя с учеником поесть. После ужина Трипитака с фонарем в руках отправился на отдых в передний храм. Монахи расположились на ночлег вдоль стен, во временно устроенных шалашах. Задние помещения – покои наставника – они уступили старшим священнослужителям. Ночь прошла спокойно. Вот что рассказывается о ней в стихах!

Чертогов неба линия сверкала
       Волшебной, безупречной чистотой,
Небесная Река пересекала
       Все небо полосою золотой.

Но россыпь звезд не только в черном небе, —

       Их огоньки дрожат в реке земной,
Умолк в горах веселый птичий щебет
       И мир уснул, объятый тишиной.

Померк костер рыбачий, пепла грудой

       Вдали едва его отмечен след,
И в пагоде высокой, перед Буддой
       Угас лампадки благодатный свет.

Еще вчера здесь гонга медь гудела,

       Звал барабан остатки сил напрячь,
Сегодня ночью в храме опустелом
       Лишь слышатся стенания да плач… [159]

Но Трипитака, почивавший в храме бодисатвы Гуаньинь, спал беспокойно. Все его мысли были сосредоточены на рясе. Повернувшись на бок и взглянув в окно, он вдруг увидел, что забрезжил рассвет. Он быстро встал и позвал:

– Сунь У-кун! Уже светло! Иди скорей за рясой!

Сунь У-кун одним прыжком вскочил с постели. Монахи уже принесли воду для умыванья.

– Смотрите, как следует прислуживайте моему учителю, – приказывал им Сунь У-кун, – а я снова отправляюсь в путь.

Встав с постели, Трипитака остановил его:

– Ты куда идешь?

– По-моему, бодисатва Гуаньинь довольно беззаботна, – не отвечая на вопрос, сказал Сунь У-кун. – В ее честь здесь воздвигнут прекрасный монастырь, возжигаются благовония, а она допускает, чтобы по соседству жил какой-то волшебник. Я сейчас отправлюсь к Южному морю. Найду ее и скажу, чтобы она прибыла сюда сама и отобрала у волшебника рясу.

– А когда ты вернешься? – спросил Трипитака.

– Если успею, вернусь, когда вы еще будете завтракать, – сказал Сунь У-кун. – Могу и задержаться. Но к полудню непременно буду здесь. Вы не беспокойтесь, монахи будут хорошо служить вам. Итак, я отправляюсь.

Не успели замереть еще звуки его голоса, как он бесследно исчез. Вмиг очутился он у Южного моря и, остановив свое облако, стал осматриваться. Величественная картина открылась перед ним.

Морской простор лазурный, необъятный
       От синевы небес неотделим,
И залиты сияньем благодатным
       Вершины гор и глубина долин.

И с яростью сшибаясь непрестанно,

       Валы швыряют хлопья пены вверх,
И в сумраке прибрежного тумана
       Ликующий и ясный день померк.

Как гром, прибой грохочет небывалый,

       Великолепна неба красота
Там радуг многоцветных покрывало
       Раскинулось над пиками хребта,

Цвета переливаются и гаснут,

       И снова – алость, желтизна и синь…
На море Южном есть утес прекрасный,
       Его ты взором пристальным окинь –

Там Гуаньинь в блаженстве обитает

       И, красоты исполнен неземной,
Хребет вершины грозные взметает
       До неба достающею стеной.

Колышет ветви ветер, свеж и ласков,

       Траву, которой мягче нет нигде,
И солнца светлый круг на небе ясном
       Горит как лотос золотой в воде.

И на дворцовой черепичной крыше

       Глазурь необычайной красоты,
И двери в грот, где звук прилива слышен,
       Сплошь покрывают черепах щиты.

В густой тени под веткой тополиной

       Рой попугаев весел и болтлив,
А у бамбука, где кричат павлины,
       На листьях фиолетовый отлив. [160]

Сунь У-кун долго любовался всей этой красотой и никак не мог налюбоваться. Наконец он на облаке опустился у бамбуковой рощи. Тут его встретили небожители и обратились к нему с такими словами: