Путешествие на Запад. Том 2

Вздымаются волны,
Бурля и вскипая,
И нет им конца,
Ни конца нет, ни края…

Путь Млечный задело
Свирепой волною,
Бушует вода
Под корою земною…

Прибой кровожадней
Могучего зверя —
Он пену с размаха
Бросает на берег…

Вода, сверхъестественной
Силой влекома,
Гремит, как раскаты
Весеннего грома.

Вода ненасытная
Берег кромсает,
А ветер неистовый
Волны бросает…

Счастливый старик,
Оседлавший дракона,
Нахмурясь, летит
Над пучиной бездонной.

На аисте быстром
Промчавшейся тенью,
Прислужник святого
Изведал волненье!..

На бреге пустынном
Ни дома, ни крова,
Ни лодок рыбацких
Средь моря пустого.

Здесь тысячи лет
Без конца, неизменно
Вздымает снега
Исполинская пена,

А в месяц шестой
Забывают о лете.
Рождающий осень —
Господствует ветер…

Здесь только порхают
Над берегом птицы
Да белая чайка
Над морем резвится:

Кричит, веселится
Она на просторе —
Других рыбаков
Не знавало здесь море…

Лишь рыбы морские
Не ведают грусти;
Кричат, пролетая,
Печальные гуси…

Сунь У-кун встряхнулся всем телом и сразу же очутился у горы Цветов и плодов, где и снизился на своем облаке на землю. Осмотревшись вокруг, он не увидел ни растений, ни цветов. Исчез и волшебный туман. Горные пики обрушились, лес стоял обожженный.

Что же, вы думаете, здесь произошло? А произошло здесь вот что. Когда Сунь У-кун учинил бунт в небесных чертогах, божественный Эрлан18 и его семь братьев с горы Мэйшань19 разрушили владения Сунь У-куна, не оставив здесь камня на камне. Об этом печальном событии сохранились старинные стихи:

В два ручья точил он слезы,
Пред горой священной стоя —
Горевал о том, что дело
Уничтожено святое;

Говорил он сам когда-то,
Что гора неуязвима,
Но теперь зияют раны
На его земле любимой,

Враг Эрлан, достойный гнева,
Вторгся к нам, разрушил царство,
И народ мой обмануло
Злого недруга коварство.

И могилы древних предков
Беззаконно осквернили:
Дела нет чужим до предков,
Почивающих в могиле.

Вещий пар, скрывавший небо,
Вдруг развеялся печально,
И туман, скрывавший землю,
Нынче в край умчался дальний.

На горах восточных тигры
Не выходят на поляны,
А на западных – умолкли
Вопли белой обезьяны;

Больше в северных ложбинах
Не найти следов лисицы;
По долинам, по ущельям
Кабарга уже не мчится.

Повалили наши сосны,
Грязью стал песок красивый,
И последний кедр уныло
Зеленеет у обрыва;

А каштаны, ель, софора,
Можжевельник и цебрела,
Сливы, груши, абрикосы —
Все погибло, все сгорело.

Нет кудрадии и тута, —
Не накормишь шелкопряда;
Места нет гнездиться птицам —
Нет ни леса, нет ни сада.

Стало прахом то, что было
Драгоценными камнями,
Высохли ручьи в ущельях,
Не покрыты склоны мхами.

Перепутались лианы…
Где же радостные птицы.
И куда бежали звери?
Даже барс спешит укрыться.

Журавли бегут и змеи,
Общим ужасом гонимы…
Он тогда свои злодейства
Вспомнил с мукой нестерпимой.