Путешествие на Запад. Том 2

– Это ученики преподобного Танского монаха из Китая, – сказал дух. – Они идут на Запад за священными книгами. Один из них превратился в мальчика, другой в девочку. Затем они приняли свой настоящий вид и чуть было не погубили меня. Я давно уже слышал о том, что Танский монах – человек святой и совершенный. Тот, кому удастся съесть хоть кусочек его мяса, обретет бессмертие. И вот теперь ученики его опорочили мое имя и нарушили церемонию жертвоприношения. Я бы очень хотел поймать этого монаха, но боюсь, что это невозможно.

В этот момент вперед выступила окунь-самка, одетая в пестрое платье. Непрерывно приседая и кланяясь, она сказала:

– Если вы, великий князь, хотите поймать Танского монаха, это можно легко устроить. Однако могу ли я рассчитывать на то, что, поймав его, вы и мне пожалуете кусочек его мяса?

– Если ты что-нибудь придумала и поможешь мне изловить Танского монаха, – сказал дух, – я назову тебя своей сестрой, и мы вместе полакомимся.

Окунь-самка поблагодарила духа и сказала:

– Мне известно, великий князь, что вы обладаете искусством вызывать ветер и дождь, будоражить моря и реки, однако я не знаю, подвластен ли вам мороз.

– Конечно, подвластен, – сказал дух.

– В таком случае, – сказала окунь-самка, – вы можете заморозить реку, не правда ли?

– Конечно, могу! – подтвердил дух.

– Ну, тогда все в порядке! – воскликнула окунь-самка, захлопав в ладоши от радости.

– Расскажи нам, как ты думаешь это сделать? – спросил дух.

– Сейчас уже третья ночная стража, – сказала тогда окунь-самка. – И вы, великий князь, не должны терять ни минуты. Прежде всего пошлите ледяной ветер, а затем метель. Надо, чтобы река, Достигающая неба, покрылась льдом. После этого те из нас, кто обладает искусством превращения, должны принять человеческий облик и, нагрузившись тюками с тачками и зонтами в руках, двигаться по льду. Помните, что Трипитака очень спешит получить священные книги, и вот, когда он увидит, что по льду ходят люди, он непременно последует их примеру. Вы же, князь, должны сидеть посредине реки и ожидать монаха. Как только услышите, что он идет, ломайте лед, и Трипитака вместе со своими учениками провалится в воду. Таким образом мы сразу захватим их всех.

Выслушав это, дух остался очень доволен и непрерывно восклицал:

– Чудесно, замечательно!

Мы не будем распространяться о том, как дух, покинув свой дворец, поднялся в воздух, вызвал ветер и снег и заморозил реку. Вернемся лучше к Трипитаке и его ученикам, которые ночевали в доме Чэня.

Перед рассветом они начали дрожать от холода. Чжу Ба-цзе стал сильно кашлять и тут же проснулся.

– Дорогой брат, – позвал он Сунь У-куна, – что-то очень холодно стало.

– Дурень ты, – отозвался Сунь У-кун, – видно, никогда из тебя настоящего человека не выйдет. Люди, ушедшие из мира, не должны замечать ни жары, ни холода.

– А ведь правда очень холодно, – сказал Трипитака.

Даже ватное
       Двойное одеяло
В эти холода
       Не согревало.

Сунешь руки в рукава,

       А все – ледышки…
И свисают с сосен,
       Замерзая, шишки.

Палый лист заиндевевший

       Кружит,
И земля
       Потрескалась от стужи;

Пруд покрылся

       Льдистою корою;
Нет монахов
       В храме под горою,

И рыбацкого челна

       Не видно;
Дровосеку старому
       Обидно!

Заготовил хвороста он

       Мало;
Лишь богатым
       Топлива хватало.

Путник,

       Проходивший издалека,
Пострадал от холода
       Жестоко;

Вся прическа

       Сделалась железной;
Кажется и шуба
       Бесполезной:

Зябко в шубке

       И с собольим мехом;
Стала кисть поэта
       Водяным орехом.

И монаха

       Служба не согрела:
На ковре стоит,
       Окоченелый.

Под бумажным

       Пологом дорожным
Дремлет путешественник
       Тревожно

И, укрывшись

       На подстилке ватной,
Все ж дрожит он
       Дрожью неприятной.

Трипитака и его ученики не могли больше уснуть, встали и оделись. Но, открыв дверь, они так и застыли от изумления. Вокруг все было бело. Они поняли, что выпал снег.

– Ничего нет удивительного в том, что вы продрогли, – сказал Сунь У-кун, – снег какой выпал! – И они стали любоваться чудесным зрелищем.