Путешествие натуралиста вокруг света на корабле «Бигль»

Фернандо Норонья. 20 февраля. – Насколько я мог определить в течение тех немногих часов, которые мы здесь провели, остров этот вулканического происхождения, но возник он, вероятно, очень давно. Самую замечательную его особенность составляет конический холм около тысячи футов вышиною; верхняя часть этого конуса необыкновенно крута и с одной стороны выступает над своим основанием. Скала состоит из отдельных неправильных масс, напоминающих столбы. Глядя на эти отдельные массы, можно подумать, что они еще в полужидком состоянии были внезапно выброшены вверх. Однако на острове Святой Елены я убедился, что некоторые столбы, почти такой же формы и такого же состава, образовались из расплавленных пород, влившихся в более рыхлые слои, которые таким образом послужили формами для этих гигантских обелисков. Весь остров покрыт лесом, но из-за крайней сухости климата растительность здесь далеко не роскошная. На середине горного склона столпились большие столбообразные утесы, обнесенные какими-то напоминающими лавры деревьями и украшенные другими деревцами, на которых было множество красивых пунцовых цветов без единого зеленого листочка; всё вместе это выглядело очень живописно.

Байа, или Сан Сальвадор. Бразилия, 29 февраля. – День прошел восхитительно. Но и это слово слишком слабо, чтобы выразить чувства натуралиста, который впервые попадает в бразильский лес. Изящество трав, необычайность паразитических растений, красота цветов, глянцевитая зелень листьев, а главное – общая царская роскошь растительности привели меня в восторг. Самой удивительной смесью звуков и безмолвия охвачены тенистые части леса. Насекомые гудят так громко, что гул этот слышен с корабля, стоящего за несколько сот ярдов от берега, а вместе с тем кажется, что в чаще леса царит полная тишина. Человеку, который любит естественную историю, такой день приносит наслаждение, и более глубокого наслаждения он не испытает никогда.

Пробродив несколько часов по лесу, я пошел было к месту высадки, как вдруг меня настигла тропическая гроза. Я попытался укрыться под деревом; оно было такое густое, что обыкновенный английский дождь никогда не пробил бы его листвы, но здесь уже через несколько минут по стволу бежали потоки. Именно этой силе дождя и следует приписать богатство зелени, одевающей почву даже в самых густых лесах; если бы здешние ливни походили на дожди умеренного климата, то большая часть воды поглощалась бы или испарялась, не успев проникнуть в почву. Сейчас я не буду описывать отрадную картину этого чудесного залива – на обратном пути мы заходили в него еще раз, и у меня будет случай поговорить о нем.

Скалы, расположенные вдоль бразильского берега, по крайней мере, на протяжении 2000 миль, а также те, которые встречаются глубоко в стране, все принадлежат к гранитной формации. Формация эта занимает такую громадную площадь, что об ней нельзя не задуматься.

Большинство геологов полагает, что граниты образовались из расплавленных масс путем кристаллизации под высоким давлением. Происходил ли этот процесс в глубине океана, или же превратившиеся в гранит массы были первоначально покрыты слоистой породой, которая впоследствии исчезла? Можно ли допустить, чтобы какая бы то ни было сила, если она не действовала почти бесконечно долго, была в состоянии обнажить гранит на протяжении многих тысяч квадратных лье?

Неподалеку от города, в том месте, где ручей впадает в море, я наблюдал явление, о котором писал Гумбольдт. При порогах великих рек – Ориноко, Нила и Конго – сиенитовые скалы одеты черным веществом и как будто отполированы графитом. Слой этот чрезвычайно тонкий и состоит из окисей марганца и железа. На Ориноко это явление замечается на тех скалах, которые периодически омываются водой, и только в тех местах, где течение всего сильнее; индейцы говорят: «Скалы черны там, где воды белы». Слой, покрывающий сиенит, здесь не черный, а ярко-коричневый, и состоит, по-видимому, из одних только железистых веществ. По образчикам невозможно представить себе эти темные, как бы обожженные скалы, горящие на солнце. Они встречаются только в местах, доступных приливу, и так как ручеек сбегает вниз тихо, то полировка производится здесь, вероятно, прибоем.

Однажды я с удовольствием наблюдал за поведением пойманного у берега иглотела. Эта рыба имеет очень растяжимую кожу, и всем известна ее удивительная способность раздуваться почти в шар. Если вынуть ее из воды на короткое время и потом погрузить обратно, то она поглощает большое количество воды и воздуха. При этом иглотел надувается как шар, а так как кожа на его брюхе гораздо шире, чем на спине, то она и растягивается гораздо сильнее, и рыба переворачивается спиною вниз. В таком положении иглотел может не только двигаться вперед по прямой линий, но и повертываться в любую сторону. Поворачивается он с помощью одних только плавников, а хвост его остается в бездействии. Когда тело сильно раздуто, жаберные отверстия лежат над водой; но струя воды, засасываемая ртом, постоянно проходит через них.