Путешествие парижанки в Лхасу (с илл. В.Э.Брагинского)

Затем последовал традиционный разговор о наших странствиях и месте, откуда мы родом. Когда эта тема была исчерпана, хозяин дома и члены его семьи, как обычно, решили воспользоваться присутствием ламы и вынудить его исполнить свои обязанности служителя культа в обмен на оказанное ему гостеприимство.

Таким образом, Йонгдену пришлось расплачиваться предсказаниями, благословениями и прочими услугами за чай, лепешки и крышу над головой за нас обоих.

Наш хозяин, как сказал мне позже мой сын, не внушал ему доверия: у него было лицо и манеры отпетого разбойника. Мой спутник попросил у наших хозяев разрешения отлучиться, чтобы заняться сбором милостыни в других домах стойбища, ибо мы действительно нуждались в еде и, с другой стороны, в целях безопасности нам следовало убедить хозяев в своей бедности. Никто не выразил ни малейшего удивления: арджопа всегда просят подаяние.

— Моя мать устала, — сказал Йонгден докпа, прежде чем уйти. — Она сейчас ляжет спать. Нам придется отправиться в путь среди ночи, и у нее не слишком много времени для отдыха. Идите сюда, матушка, — продолжил он, обращаясь ко мне. — Ложитесь. Я скоро вернусь.

Он ушел, а я улеглась там, где он сидел, на обрывке ковра, и положила голову на свою котомку, придвинув ее к сумке сына, чтобы почувствовать, если кто-то тронет нашу поклажу.

Тибетские странники никогда не пренебрегают подобными мерами предосторожности, если ночуют не у родственников или друзей, ибо им всегда следует опасаться воришек.

Я притворилась спящей, но, разумеется, была начеку и следила за хозяевами сквозь опущенные ресницы, а также слушала их разговоры, ожидая подвоха.

Некоторое время речь шла о нас, но ничего интересного не было сказано; затем после короткой паузы одна фраза заставила меня насторожиться.

— Что может быть у них в котомках? — спросил шепотом хозяин дома.

Возможно, он проявлял простое любопытство, за которым не скрывались далеко идущие намерения, но это было сомнительно. Неужели дело примет дурной оборот?.. Я не двигалась, продолжая делать вид, что сплю, и ждала, что последует дальше.

Мужчина сказал что-то еще своим домочадцам, сидевшим возле него, но так тихо, что я не расслышала его слов. Затем я увидела, как он встает и направляется, крадучись, в мою сторону. Я заметила, что у него нет оружия; мой же пистолет был под рукой, но не могла же я воевать одна с целым станом разбойников, привыкших к жарким схваткам. Лучше было прибегнуть к хитрости, чтобы защитить себя, но что бы такое придумать?.. Пока я задавалась этим вопросом, докпа протянул огромную ручищу и осторожно ощупал котомку, заменявшую мне подушку.

Я зашевелилась, и он живо отдернул руку, пробормотав с досадой:

— Ну вот, она уже просыпается!

Но тем временем я придумала уловку.

— Лагc, лагc, желонг лагс[112] — произнесла я, как бы бредя во сне. Затем я открыла глаза, растерянно посмотрела по сторонам и сказала будничным тоном: — Разве моего сына-ламы еще нет?.. Как странно!.. Я только что слышала, как он говорит: «Проснитесь, матушка, скорее проснитесь, я здесь».

— Он еще не вернулся, — ответил непо[113], которому, видимо, было не по себе. — Не хотите ли, чтобы я кого-нибудь за ним послал?

— Нет, нет, — возразила я. — Он мне не нужен. Я не посмела бы его беспокоить. Это ученый и святой желонг… Он скоро придет, я знаю… Мне очень хорошо здесь с вами, у этого очага…

— Выпейте-ка немного чая, — предложила одна из женщин.

— Конечно, с большим удовольствием, вы очень добры, — откликнулась я, доставая чашку из своего амбага.

Когда я собиралась приступить к чаепитию, вернулся Йонгден. Его возвращение, последовавшее тотчас же за моими словами, произвело на всех присутствующих сильное впечатление. Я не дала никому сказать ни слова и немедленно обратилась к юноше:

— Я хорошо слышала, как вы звали меня, желонг лагс, как вы велели мне проснуться. Я так и сделала, только думала, что вы уже в комнате. Не правда ли, непо лагс…

— Да, да, это так, — пробормотал явно обеспокоенный хозяин дома.

Йонгден понял, что за время его отсутствия произошло некое происшествие и он должен подтвердить мои слова.

— Хорошо, хорошо, — согласился он и, перейдя на бас, каким ламы читают псалмы на хорах монастырских церквей, произнес: — Проснитесь… проснитесь…

Бедный юноша вертел головой во все стороны, но не видел ничего, что могло бы объяснить подобный приказ, и растерянное выражение его лица было весьма комичным.

Йонгден принес немного масла, немного тсампа и даже несколько мелких монет. Он не смог отказаться от них, опасаясь, что это вызовет пересуды, ибо он получил деньги в качестве вознаграждения за совершение религиозного обряда.

Непо испугался, что его гость обладает магической силой, степень которой он не в состоянии был определить, и, желая задобрить ламу знаками внимания, прогнал меня с ковра, где я сидела.

— Уходите отсюда, мамаша, — сурово велел он. — Сядьте среди нас. Позвольте ламе устроиться поудобнее.