Путешествие парижанки в Лхасу (с илл. В.Э.Брагинского)

Не дожидаясь его, я вошла в становище. Рядом с жилищем пастухов располагался загон для лошадей. Я оставила там свою ношу и принялась разгребать снег перед входом в хижину. Вскоре подошел Йонгден.

Мы нашли под навесом во дворе довольно большое количество навоза и сухих дров, зажгли несколько веток, чтобы осветить себе путь, и, когда они разгорелись, отнесли их в помещение. В хижине был сложен очаг и сооружен пол, чтобы спать не на голой земле. Еще больше мы обрадовались, найдя здесь дополнительный запас топлива.

Вскоре мы с Йонгденом уселись по обе стороны от пылавшего очага. Тепло показалось мне восхитительным после ночей, проведенных в ледяной пещере. Закрыв глаза, я молча наслаждалась уютом, слушая со снисходительной улыбкой, как во мне стонет от удовольствия эпикуреец, неизменно таящийся в человеческой плоти, даже в телах самых суровых аскетов.

Перед тем как лечь, мы выпили по чашке горячей воды, сдобренной горстью тсампа, чтобы сберечь остатки чая на утро, а Йонгден обмотал свою ногу теплым компрессом. Я сверилась с календарем: было 22 декабря.

На следующий день опухоль на ноге моего сына стала гораздо меньше, и хотя юноша по-прежнему должен был опираться на костыль, он уже не так сильно страдал и готов был двинуться в путь. К несчастью, теперь я стала калекой, получив накануне ожоги от снега и наполовину отморозив пальцы на ногах, которые покрылись волдырями и кровоточащими ранами. Длительная ходьба в таком состоянии, почти босиком, по снегу могла привести к печальным последствиям. Необходимо было заменить подошвы на моих сапогах.

Всякий раз, когда лама выполнял работу сапожника, которой его не учили в монастыре, на это уходило много времени. Я же проявила позорную бездарность в этом деле и могла разве что отпороть куски кожи со старых подметок.

Мои сапоги были готовы только в час пополудни. Мы не решились выходить так поздно. Летнее стойбище, затерянное в глуши, говорило о том, что до места, где постоянно живут люди, еще далеко и нам не добраться туда до наступления темноты. В таком случае, вероятно, пришлось бы снова совершать долгий переход, весьма утомительный для тех, кто вынужден поститься не по своей воле. С другой стороны, отложить выход до следующего утра означало голодать еще один день. Было трудно выбирать между этими двумя вариантами, ни один из которых не сулил нам радости. В конце концов огонь, пылавший в очаге, одержал верх: мы решили провести ночь в теплом доме и двинуться в путь на рассвете.

Весь день шел снег. Незадолго до захода солнца Йонгден, которому не терпелось проверить, насколько улучшилось состояние его лодыжки, сходил в другое стойбище докпа, расположенное поблизости, и рассказал мне, что видел там дорогу, по которой надо идти дальше.

Когда было еще темно, мы снова развели огонь и принялись трясти над котелком мешочком из-под чая, тщетно надеясь, что на дне его затерялось несколько драгоценных крупинок. После завтрака, состоявшего из одной жидкости, мы направились к месту, где накануне Йонгден заметил дорогу. Еще не рассвело, и валил густой снег; тропа показалась мне более узкой, чем та, по которой мы спускались днем раньше, но ширина и облик тибетских дорог меняются в зависимости от здешних своенравных лесов.

Мы с трудом волочили ноги до полудня, когда непроходимые чащи и крутые горы преградили нам путь. Тропа исчезла из вида: мы избрали неверное направление.

Быть может, сначала мы были на правильном пути, а затем отклонились в сторону? Я сомневалась в этом. Скорее всего, покинув хижину, мы пошли по тропе, проложенной летом домашними животными, блуждавшими по лесу: подобные тропы всегда можно встретить поблизости от стойбищ. Было неразумно пытаться найти нужную дорогу, не представляя, где ее следует искать. Предприняв такую попытку, мы бы лишь окончательно заблудились.

Костыль, на который по-прежнему опирался лама, и состояние моих ног не позволяли нам двигаться быстро. Однако нас беспокоила не столько длина пути, сколько время, необходимое для того, чтобы вернуться обратно. Допущенная ошибка была чревата опасными последствиями для людей, голодавших уже несколько дней.

Было нелегко отыскать наши следы. Утром снег продолжал идти, и отпечатки шагов в начале пути исчезли. Кроме того, Йонгден нуждался в частых передышках, и это также нас задерживало.

Вернувшись в хижину докпа, мы подкрепили силы горячей водой. Мне хотелось поскорее отправиться на поиски дороги, чтобы не блуждать на следующий день. У каждого из нас уже начинала кружиться голова, и нам мерещился странный колокольный звон; хотя мы не особенно страдали от голода, было ясно, что, если голодовка продлится еще немного, у нас не хватит сил, чтобы добраться до места, где живут люди.

Йонгден настаивал на том, чтобы я осталась у костра, а он отправился на разведку один, и я уступила его ласковым просьбам; бедный юноша снова побрел по снегу, опираясь на костыль и посох.