Путешествие парижанки в Лхасу

Начался снегопад, но не могло быть и речи о том, чтобы спрятаться под нашей маленькой палаткой, укрывшись ею, как покрывалом. Если бы мы развязали свои котомки, было бы невозможно вновь завязать их ночью надлежащим образом; мы могли бы потерять некоторые предметы и, таким образом, скомпрометировать себя. Пришлось спать несколько часов под идущим снегом, подложив под голову свои сумки.

Задолго до восхода солнца мы проснулись, чувствуя себя продрогшими и разбитыми, и немедленно двинулись в путь. Поначалу без всяких помех мы добрались до центра деревни и здесь услышали разговор в одном из домов. Нас охватила паника; обогнув угол другого жилища, мы помчались вперед и снова оказались в поле. Когда первые лучи солнца осветили реку, мы поняли, что от испуга побежали не в ту сторону: против течения, а нужно было спускаться по течению.

Наш план, выработанный с таким трудом, провалился. Теперь нам предстояло идти через Абен при свете дня. Уже показались крестьяне, вышедшие на работу; в открытом поле негде было спрятаться, и с каждой минутой наше положение осложнялось.

Мы вернулись назад и снова прошли мимо окон дома, где слышали голоса, обратившие нас в бегство. Люди все еще продолжали свой разговор, ставни были открыты, и я видела пламя большой печи. Эти счастливцы собирались пить горячий чай, а мы даже не знали, сможем ли сделать сегодня привал, чтобы перекусить, хотя наша последняя трапеза состоялась на рассвете предыдущего дня.

Все было хорошо; теперь мы на правильном пути. Мы шагали быстро и вскоре миновали селение. Однако Абен еще не закончился. Еще несколько построек виднелись на холме, одна сторона которого соприкасалась с дорогой. Тропа пролегала у его подножия, а затем углублялась под своды ущелья; по дну ущелья струилась река. Инстинктивно припомнив свои европейские познания, хотя в здешних краях они были неуместны, я представила, что на этой косе должен находиться сторожевой пост; обнаружив нечто вроде будки, из которой просматривалась местность на очень значительное расстояние в сторону Лахангры, я тотчас же пришла к выводу, что в ней, должно быть, сидят наблюдатели и следят за проходящими людьми.

Как догадывается читатель, я не стала мешкать, чтобы это проверить. Несмотря на жажду, от которой у меня пересохло во рту, я не решилась остановиться, чтобы напиться из ручья, протекавшего под балконом этого дома. Я шагала столь стремительно, что, по-видимому, со стороны казалось, что я лечу.

Вопреки своему обыкновению пускать Йонгдена вперед, чтобы встречные путники могли вдоволь на него насмотреться, а мое лицо оставалось скрытым за его спиной, я велела ему следовать за мной: на сей раз опасность, если она существовала, подстерегала нас сзади.

И вот мы побрели гуськом, очень близко друг от друга; таким образом, всякий, кто смотрел бы нам вслед со стороны Абена, должен был увидеть лишь знакомый чисто тибетский силуэт котомки с ногами, прикрытыми рваной шамтаб[32], с головой, увенчанной колпаком ламы.

Прогулка была бы восхитительной, если бы не отчасти портившие ее тревоги. В этой стране осень обладает юношеской прелестью весны. Утреннее солнце озаряло окружающую местность розовым светом, изливавшим радость на всё и вся, от реки с переливающимися опаловыми светло-зелеными водами до вершин высоких каменистых скал, на которых стояли и с ликующим видом тянулись ввысь редкие елочки. Каждый дорожный камень, казалось, с наслаждением впитывал в себя дневное тепло и лепетал что-то у нас под ногами с приглушенным смешком. Маленькие деревца, окаймлявшие тропу, распространяли в воздухе сильное благоухание.

То был один из тех рассветов, когда природа очаровывает нас своим обманчивым волшебством, и человек забывает обо всем, погружаясь в негу ощущения радости бытия.

Небольшое расстояние отделяет Абен от Лахангры, и, поскольку мы снова решили миновать селение с наступлением темноты либо перед рассветом, чтобы остаться незамеченными, у нас появилось время для прогулки. Там, где долина делала изгиб, мы увидели широкий ручей, вытекающий из ущелья, перегородившего дорогу, и остановились у воды, за грядой утесов. Мы были не прочь отдохнуть после быстрой ходьбы и восстановить свои силы.

Как ни странно, теперь, когда мы преодолели перевал Докар и попали в запретный Тибет, поток паломников, который как будто иссяк во время первой недели нашего странствия, хлынул снова, как водится в это время года. Укрывшись за щитом скал, мы смотрели, как мимо шествуют живописные группы мужчин и женщин из восточных и северных районов Тибета; они спешили поскорее добраться до Лахангры и найти место на одном из скромных постоялых дворов, окружающих лаханг[33].

Ближе к вечеру, когда мы перешли на левый берег реки, ландшафт резко изменился.