Путешествие пилигрима в Небесную страну

Верн.: "Действие благодати проявляется в душе того, кто ее получил, и видимо для тех, кто с ним в общении. Тому, кто ее получил, она внушает сознание греховности, в особенности же сознание своей духовной испорченности вследствие неверия, за что он непременно должен быть отвержен Богом, если не получит при жизни помилования Божия через веру в Иисуса Христа. Это сознание производит в его душе скорбь и стыд греха, а между тем, он слышит в себе откровение свыше, что дан миру Всеблагим Господом — Спаситель и что необходимо каждому грешнику держаться за Него, как за единственную надежду; при этом в нем является духовная жажда и голод получить его в сердце. Эту жажду и голод обещано утолить. Но, смотря по силе веры в Спасителя, будет и доля радости, душевного мира, любви к святости жизни, желания познать Его более и служить Ему на этой земле. Я сказал, что это так проявляется в нем, а между тем, сам человек редко способен признать эти чувства за действие благодати, потому что по природной испорченности и ложному направлению ума, он и рассуждает ложно, и иногда требуется много времени, чтобы возрожденный духовно человек познал, что его новые стремления истинное действие в нем благодати Божией. Для окружающих же благодать Божия в душе обращенного грешника проявляется, во-первых, через устное исповедание веры во Христа; во-вторых, образом жизни соответствующей этому исповеданию, а именно: святостью жизни, святостью сердца, святостью семейства (если таковое имеется), святостью в разговоре с мирянами, ненавистью ко греху и недоверием к самому себе, желанием изгнать зло из семейства и способствовать святости мирян не одним только разговором уст (как делают лицемеры или краснобаи), но делами веры и любви к могучему Слову. А теперь, если это краткое мое описание действия благодати Божией на человека внушает тебе желание выразить некоторые опровержения — высказывай их, если же нет, позволь мне поставить тебе еще один вопрос".

Красн.: "О нет, моя роль теперь не опровергать, но слушать, и потому ожидаю твоего второго вопроса".

Верн.: "Испытал ли ты первую часть моего описания? И соответствует ли ей твой образ жизни и разговоры? Или же вся твоя религия только на словах и на языке, а не на деле и истине? Прошу тебя, если ты намерен на это дать ответ, скажи только то, что истине и верно, на что Господь с Своей стороны ответит аминь, и что твоя совесть может подтвердить. Ибо не тот, кто одобряет сам себя, будет признан, но тот, кого одобряет Господь. Притом, говорить, что я такой-то, когда мои действия, разговоры и мои ближние утверждают, что я лгу — великое зло".

Сперва Краснобай смутился и покраснел, но вскоре оправился и ответил: "Ты уж далеко зашел и договорился до проявлений, совести и Бога, Его хочешь призывать в свидетели сказанного. Признаюсь, не ожидал я, что наша беседа примет такой оборот, и тем более, что совсем не расположен отвечать на подобные вопросы, разве только, если б признал тебя моим законоучителем или судьей… чего вовсе не признаю. Но скажи, почему ты мне поставил все эти вопросы?"

Верн.: "Потому что я заметил, как ты скор на разговоры, и мне почему-то сдавалось, что в тебе нет ничего иного, кроме познания. Скажу откровенно, я слышал о тебе, что вся твоя религия только на словах и что твои разговоры о христианстве совершенно не соответствуют твоему образу жизни. Говорят, что ты позор среди христиан, что твои нечестивые разговоры дома у себя унижают религию, о которой ты болтаешь зря, что твои грязные дела уже некоторых совратили с пути и что многие и теперь в опасности погибнуть от того же. Твоя религия и пивной дом, зависть и безнравственность, божьба и ложь, любовь к веселому обществу и проч. идут рука об руку. Поговорка верно выражает, что развратная женщина — стыд женщин, а ты — стыд исповедателей религии".

Красн.: "Если ты так легко веришь слухам и так резко осуждаешь, то из этого могу только заключить, что ты просто хандривый человек или меланхолик, с которым беседовать не стоит, поэтому честь имею кланяться!"

Тогда Христианин подошел к другу своему Верному и сказал: "Я предупредил тебя, что так случится. Твои слова с его образом мыслей сходиться не могут. Он предпочел лучше расстаться с тобой, чем со своими привычками и вкусами. Он и ушел. Но не велика для нас потеря, — лишь он один в проигрыше. Рано или поздно мы бы должны были с ним расстаться. Его общество (если б он не изменился) было бы пятном для нас. Притом апостол Павел говорит: "От таковых удаляйтесь" (2Кор. 6:17).

Верн.: "Я, впрочем, очень рад, что затеял с ним подобный разговор. Быть может, он когда-нибудь вспомнит мои слова, и это будет ему полезно. Во всяком случае я высказал ему прямо истину и теперь не ответственен в его крови, если он погибнет".