Путешествие пилигрима

— Увы, он не понимал, что это свидетельство бесценно. Долгое время он не мог прийти в себя от пережитого страха. Мысли его заняты были лишь тем, как ему продолжить путешествие, не имея за душой ни гроша. Лишь изредка вспоминал он о своем свидетельстве, и эти моменты можно было сравнить с маленькой светящейся звездочкой на черном небосклоне. Но звездочка эта сияла недолго, мрачные мысли о деньгах вытесняли все то хорошее, что вспыхивало в его душе.

— Бедняга! Он был, вероятно, и жизни не рад!

— Да, велика была его скорбь! Представим себя на его месте:

быть ограбленным, униженным, израненным в чужой стране! Каково нам было бы! Чудо, что он не разочаровался в жизни! Мне рассказывали, что весь оставшийся путь он стонал и вздыхал, подробно рассказывая каждому встречному, как и где его ограбили, кто были эти злодеи и как они его чуть не убили.

— Я никак не могу понять, что в такой нужде он не продал и не заложил один из своих драгоценных камней, чтобы не унижаться и не просить милостыню.

— Ты совершенно не думаешь, что говоришь! Где он мог заложить или кому продать свои драгоценности? В той стране, где его ограбили, драгоценные камни не котировались, а укрепление духа, в котором он так нуждался, он здесь получить не мог. Кроме того, он знал, что лишится всякого наследства в Небесном Граде, если не предъявит у ворот в город своих драгоценностей. А это для него было страшнее нападения тысячи злодеев.

— Но разве Исав не продал свое первородство, которое было для него самым драгоценным камнем, за блюдо чечевицы? Если он так поступил, почему бы и Маловерному не сделать того же? — спросил Уповающий.

— Конечно, Исав продал свое первородство. Многие поступают так и сегодня, лишая себя Божьего благословения. Ты должен, однако, учесть, что ситуации, в которых находились Исав и Маловерный, различны. Старшинство Исава было символическим, тогда как драгоценные камни Маловерного были истинными. Исав пошел на все, только б насытить свое чрево, его желание определялось плотскими вожделениями, не то было с Маловерным. Исав мечтал наесться. «Ибо я на краю смерти, — говорил он, — какая же мне польза от моего первородства?» Вера Маловерного, хотя ему в удел и досталась лишь малая доля, охраняла его от подобного сумасбродства, и потому он, зная исключительную ценность своих драгоценных камней, ни за что бы не продал их. Нигде в Писании не сказано, что Исав верил. Поэтому неудивительно, что тому, кто думает лишь об ублажении плоти, что характерно для всякого человека, не имеющего в сердце веры, ничего не стоит продать сатане и первородство свое, и душу свою. И если человек вобьет себе в голову удовлетворить какое-либо желание, он добивается этого любой ценой. Но Маловерный был не из таковых. Он стремился к духовной пище. Продать драгоценности ему не позволяли его убеждения. Разве может человек заставить голубя питаться падалью, как это делают вороны? Неверующий человек ради удовлетворения своих плотских желаний способен заложить, продать, завещать и обещать все, что угодно. Верующий же, даже если вера его очень слаба, но искренна, на это не способен.

— Я признаю свою ошибку, — согласился Уповающий. — Но должен сказать честно, что твои резкие слова чуть было не стали причиной ссоры между нами.

— Неужели?! Но обдумай спокойно все сказанное мною, и ты согласишься, что все это верно.

— Однако эти три злодея, по-моему, еще и порядочные трусы, потому что, услыхав вдалеке чьи-то шаги, пустились наутек. Почему бы Маловерному не попробовать оказать сопротивление? Где его мужество? По-моему, он не должен был так быстро сдаваться.

— Многие называют их трусами, но мало тех, кто готов был единоборствовать с ними. Маловерный не имел для этого нужной отваги, и мне кажется, брат, что если бы ты был на его месте, то ты бы отразил не более одного удара. И, право, ты боек сейчас лишь потому, что они от нас далеки. Но представь себе, что они стоят перед тобой, тогда бы ты иначе заговорил. Притом не забывай, что они наемные разбойники: они находятся на службе у царя бездны, который в случае необходимости тотчас спешит к ним на помощь. А голос у царя, как рев рыкающего льва. Я сам прошел через это и знаю, как это страшно. Они втроем напали на меня, и я сначала защищался, как подобает христианину. Но они только свистнули, и явился их хозяин. Так бы моя душа и погибла ни за что ни про что, если б Господь из одной только милости не одел меня в броню. И скажу тебе, что даже в броне и с оружием в руках бороться с ними было трудно. Никто заранее не может знать, что тебя ждет в такой схватке, разве только тот, кто сам испытал это.

— Хорошо. Но ведь они убежали, когда им только померещилось, что идет Великая Милость.