Путешествие писателя. Мифологические структуры в литературе и кино

В 2001 году я принял участие в работе над документальным фильмом «Далекая, далекая галактика», в котором рассматривается «феномен “Звездных войн”», переживавших в ту пору новый подъем в связи с возобновлением проекта. Поклонники космической саги рассказали о том, какое место она занимает в их жизни. Поскольку сама эпопея Джорджа Лукаса — история об отцах и сыновьях, авторы документального фильма сделали очевидный вывод: «Звездные войны» — одно из редких культурных явлений, способных объединять поколения. Опрошенные молодые люди зачастую отмечали, что картины этого цикла принадлежат к числу немногочисленных фильмов, которые дети могут смотреть вместе с родителями. Для многих зрителей «Звездные войны» стали частью семейных воспоминаний. Несмотря на некоторые просчеты и ошибки, космическая сага в целом представляет собой впечатляющее достижение мифологического воображения, продолжая многовековую эпическую традицию и доказывая, что энергетический потенциал концепции путешествия героя еще далеко не исчерпан.

Путешествие писателя

Модель путешествия героя ценна для нас тем, что не только охватывает мифологические и сказочные сюжетные схемы, но и представляет маршрут, по которому должен пройти каждый, чтобы стать писателем, да и просто человеком. Путешествие героя и путешествие писателя во многом совпадают. Решившись создать собственную историю, вы встретите преграды, пройдете испытания, познаете тяготы и радости творчества и, наконец, удостоитесь награды. На дороге вас будут поджидать тени, оборотни, наставники, плуты и привратники. Работа писателя — это зачастую опасное путешествие в недра собственной души, чтобы добыть эликсир опыта — хорошую историю. Низкая самооценка и нечеткие цели могут стать тенями, омрачающими ваш труд, редакторские требования или ваши собственные стандарты могут преградить вам путь, подобно привратникам. Вас наверняка будут дразнить и мучить многочисленные плуты: несчастливые стечения обстоятельств, проблемы с компьютером, недостаток времени или самодисциплины. Отвлекающий шум жизни и грезы о невероятном успехе — оборотни, способные соблазнять и ослеплять писателя, установленные сроки, цензура и проблемы со сбытом — преграды и испытания, проходя которые художник словно бы умирает, но затем возрождается, чтобы продолжить творить.

Писательский труд сродни магии. Придумав хотя бы самую незамысловатую историю, вы совершаете нечто сверхъестественное, граничащее с телепатией. Только подумайте: стоит вам нанести на бумагу несколько знаков в определенной последовательности, и, может быть, через тысячу лет кто-то живущий в совершенно другом мире узнает ваши самые сокровенные мысли. Творчество преодолевает пространственно-временные границы и даже побеждает смерть.

Многие народы воспринимали буквы своего алфавита как нечто большее, нежели просто символы, используемые для повседневного общения, оформления сделок и записи исторических событий. Люди верили, что это магические знаки, способные насылать чары и предсказывать будущее. Скандинавские руны и древнееврейские буквы были не только общепринятыми сочетаниями палочек и черточек для передачи звуков речи, но и символами, имеющими космическое значение.

Отношение к письменности как к чему-то волшебному прослеживается и в современном английском языке. Слово spell, означающее «писать или произносить слово по буквам», не случайно имеет и другое значение — «зачаровывать», «околдовывать»: когда мы пишем, мы в каком-то смысле колдуем, наделяя произвольные значки смыслом и силой. Есть пословица: «Палки и камни ломают кости, но от слова никому вреда не будет». С этим никак нельзя согласиться: все мы знаем, что слово способно убить или воскресить человека. Письмо, телеграмма или телефонный звонок бывают порой сокрушительнее молота. Простые буквы на бумаге или колебательные движения воздуха могут принести нам горе или радость, если из них складывается «Виновен!», «Готовсь! Цельсь! Пли!», «Я согласна!» или «Мы бы хотели купить ваш сценарий». Они способны ранить или излечить своей магической силой.

Целебная сила слова поистине чудесна. Подобно шаманам и знахарям, писатель способен врачевать.

Писатели и шаманы

Шаманов иначе называют ранеными целителями. Как и художники, они отделены от остального мира собственными снами и видениями, своим уникальным опытом. Как и художники, они учатся, проходя тяжелые испытания. Иногда шаманом становился тот, кто заболел опасным недугом, покалечился, сорвавшись со скалы, попал в лапы льву или медведю. Его собирали буквально заново по частям. В некотором смысле он умирал и возрождался, обогащенный опытом, который давал ему особые способности. Многие писатели приходили к своему ремеслу после того, как жизнь наносила им серьезный удар.