Путешествие писателя. Мифологические структуры в литературе и кино

Для создания эмоционально заряженной перипетии античные драматурги активно использовали ситуации узнавания: раскрывалось подлинное имя либо происхождение героя, в связи с чем жизнь персонажей резко менялась. История литературы насчитывает множество сцен, в которых давно разлученные любовники соединяются, тиран понимает, что чуть было не казнил собственного сына, герой срывает с себя маску анонимности, а принц надевает на Золушку хрустальный башмачок и узнает в ней девушку своей мечты.

Ключевой момент в истории о Робин Гуде — это эпизод, когда король Ричард, скитавшийся по Англии инкогнито, чтобы «изнутри» понаблюдать за происходящим в стране, сбрасывает с себя плащ. Узнав своего монарха по изображению свирепых львов на платье, Робин и его люди, преисполненные благоговения, падают ниц. Сюжетная линия делает резкий вираж: волна прилива поворачивает вспять.

Сцена узнавания чаще всего играет роль кульминационной перипетии, когда герой на протяжении основной части действия скрывал свое истинное лицо, например в «Тутси» (Tootsie, 1982) или «Миссис Даутфайр» (Mrs. Doubtfire, 1993). Катастрофа разоблачения нередко оказывается болезненной для персонажа, однако при этом дает ему возможность быть честным и принимать себя таким, какой он есть. То, что кажущееся несчастье приводит героя к самореализации, способствует двойному перевороту.

7. Любовные перипетии

Подобно электрическому току, движущемуся по проводам, невидимые линии напряжения соединяют персонажей истории и создают отношения между реальными людьми. Мы стремимся к близости с человеком, чувствуя излучаемую им энергию, и отстраняемся от него, когда поток энергии встречает препятствие, меняет направление или вовсе иссякает. Мы чувствуем, когда между актерами, исполняющими роли возлюбленных, закадычных друзей или извечных соперников, возникает «химия» или «искра», и бываем разочарованы, когда этого нет. Нечто подобное мы испытываем, когда прежняя любовь или дружба меняет полярность и мощное притяжение трансформируется в не менее мощное отталкивание.

Герои любовной истории переживают повороты в отношениях, испытывая то влечение, то отторжение, то доверие, то сомнение, как в романтических шпионских триллерах Хичкока «К северу через северо-запад» и «Дурная слава» или фильмах вроде «Жара тела», «Казино» (Casino, 1995) и «Рокового влечения». Отношения могут начаться с притяжения, связанного с поверхностным впечатлением сходства вкусов, либо с надеждой, что другой человек даст то, чего не хватает самому. Мы со странным удовольствием наблюдаем за изменением ситуации, когда герои на время расходятся, поняв, что обманывались друг в друге. После нескольких циклов влечения и отторжения влюбленные, как правило, достигают взаимопонимания и гармонии — если, разумеется, речь не идет о трагической, обреченной связи.

Бывает и так, что история начинается с отторжения или недоверия между персонажами, которое перерастает в притяжение по мере того, как влюбленные преодолевают разногласия и обнаруживают основания для сближения, хотя может быть и несколько смен полярности и эпизодов влечения и отталкивания.

8. Полярность и эволюция персонажа

Одну из традиционных поляризованных сюжетных форм представляет жанр комедийно-приключенческого кино (buddy comedy/adventure) о двух несовместимых героях, связанных друг с другом обстоятельствами. На одном уровне — внешнем — это полицейские, шпионы или простые люди, которые борются с неким общим врагом, воплощая противостояние добра и зла. На другом же — внутреннем, эмоциональном — они находятся в поляризованных отношениях друг с другом вследствие разного образа жизни, мировоззрения, происхождения. Они могут стремиться к одной и той же внешней цели, но при этом использовать кардинально различные методы, что и порождает конфликт, напряженность, драматизм либо комический эффект. Примеры можно обнаружить в фильмах «Поменяться местами», «Смертельное оружие» и «Смертельное оружие-2» (1989), «Час пик» (Rush Hour, 1998), «Образцовый самец» (Zoolander, 2001) и др.

Сюжеты, построенные по такой формуле, пользовались большой популярностью в 1980–1990 гг. на таких студиях, как Disney и Fox. При всей своей предсказуемости эта схема дает авторам необъятный простор для вариаций, чем и был вызван мой живой интерес к историям, называемым two-hander, в которых два главных героя, но их отношения сугубо антагонистические.

Прототипом подобных историй можно считать древний эпос о Гильгамеше. Молодой шумерский царь вел разгульную жизнь, и, когда он стал переходить границы дозволенного, подданные попросили богов послать на землю кого-то, кто его отвлечет. Боги послали ему настоящее испытание в лице дикого лесного человека Энкиду. Поначалу герои конфликтуют между собой, но постепенно становятся друзьями и сообща борются с чудищами, проявляя два противоположных мужских типа. С гибелью Энкиду эпос приобретает возвышенное трагическое звучание. Потеряв верного спутника, Гильгамеш отправляется скитаться в поисках ускользающего секрета бессмертия.