Путешествие по берегам морей, которых никто никогда не видел

У атласов, как правило, нет эпиграфов. Да их и не принято ставить в начале сугубо научных изданий. Но мне думается, что предварять это удивительное собрание карт вполне могли бы слова, написанные почти два столетия тому назад одним из замечательных исследователей прошлого Земли Жоржем Кювье: «Разве не послужило бы также и славе человека, если бы он сумел переступить границы времени и раскрыть путем наблюдений историю мира и смену событий, которые предшествовали появлению человеческого рода?..»

Ну, что же, капитан… Вот теперь, я думаю, нам можно отправиться и в московский век, одолев в одно мгновение 300 миллионов лет, отделяющих нас от тех очень далеких времен.

Итак…

ПОДВОДНАЯ ПРОГУЛКА

Мы можем силою мысли и знаний воскресить этот давно угасший мир, живший за много миллионов лет до нашего времени и там, где мы находимся.

А. П. Павлов

…Вокруг только вода, берегов не видно. Над нами небо, а в нем почти в зените солнце. Жарко…

А не совершить ли нам сейчас подводную прогулку? Вода теплая, а дно моря с его разнообразными обитателями всего в нескольких десятках метров под килем нашего корабля? Согласен?

Тогда опустим паруса, отдадим якорь, наденем акваланги и спустимся по трапу в зеленовато-голубую прозрачную воду…

…Ослепительный полдень остался наверху. Здесь в глубине свет слегка смягчен, солнечные блики размыты. Они неторопливо скользят по темно-зеленым, лиловым, коричневым водорослям, скрывающим от нас дно. Но вот — словно полянка в этом подводном лесу, и на ней — множество живых существ…

Ближе к нам, слева, два древних родственника наших современных улиток. Тот, что покрупнее, — эуомфалус, что в переводе — «похожий на пупок». Раковина у него тяжелая, с широким основанием, имеющим притуплённые шипы. Она и надежно защищает владельца, и в ил на топких местах не проваливается, и под уклон не соскальзывает, и течение ее не больно-то сдвинет. Однако с таким домом на плечах не разбежишься, и хозяин его только медленно ползает по дну, выставив из спиральной трубки «ногу» — массивный вырост брюшной части тела.

А другой брюхоногий моллюск подвижнее. Защитные доспехи у него полегче и имеют форму, симметричную относительно оси тела. Вот он, смотри, начал совершать волнообразные движения эластичной оторочкой «ноги», оторвался от грунта и, подняв облачко известковой мути, скрылся за завесой водорослей.

Это был беллерофон. Так назвал древнего моллюска палеонтолог Монтфорт. С внешним видом раковины это вроде бы никак не связано. Беллерофон — герой древнегреческих мифов, победивший трехликую огнедышащую Гидру, одолевший в бою воинственных амазонок, пытавшийся достичь на крылатом коне Пегасе вершины священной горы Олимп и пораженный за это кощунство молнией Зевса. Но еще Беллерофон был сыном бога морей Посейдона, и, вероятно, именно это имел в виду ученый, давая имя героя мифов древней улитке. Ведь и она — дитя соленой стихии…

А вот нам навстречу ползет по дну, перебирая множеством членистых ножек, филлипсия — трилобит, названный так в честь английского геолога Дж. Филлипса. Перед тобой — один из последних потомков владык первых палеозойских морей. Его предки тогда достигали 60–70 сантиметров в длину. Размеры филлипсии скромнее, всего полтора сантиметра.

Ну, а вот появился и археоцидарис, морской еж… Он шагает по дну на своих иглах, как на ходулях. Утолщения на их концах, снабженные пучками волосков, увеличивают площадь опоры игл о дно. Иначе еж увяз бы в тех местах дна, где известковый ил особенно зыбок.

Плывем дальше…Водоросли снова расступаются, и перед нами… цветущий луг! Красные, желтые, лиловые, пятнистые цветы застыли тут на тонких стеблях. Вода неподвижна, но их пестрые лепестки колышутся, словно от дуновения ветерка. Сказочная картина!.. Это московикринусы — «лилии Московского моря», морские животные, удивительно похожие на растения.

Очень похожие. Поэтому гибкие стержни, поднимающие этих обитателей морских вод над дном, ученые невольно назвали стеблями. Панцири из пятиугольных пластинок, защищающие тела этих существ, — чашечками. А скопления морских лилий на дне — не «стаями» или «стадами», как полагалось бы, а «лугами».

Вот только щупальца, охватывающие рот на верхушке чашечки, так похожие на лепестки, принято называть «руками». Изгибая их, эти всю свою взрослую жизнь сидящие на одном месте существа схватывают добычу или подгоняют ее ко рту вместе с водой.

Яркими букетами выглядят на морском дне и одиночные кораллы. Из их изогнутых рожков тоже выглядывают разноцветные лепестки щупальцев. Да и постройки колониальных кораллов — хетэтэсов — не выглядят здесь мертвыми серыми булыжниками. Каждый обитатель известкового общежития выставляет из своей комнатки пучочек щупальцев, вплетая им еще одну цветную звездочку в пестрый ковер, на который похожа поверхность колонии.