Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг.

   10 августа я опять с утра пошел на Зеленые горы, на этот раз в сопровождении Поршнякова. Перейдя их, мы увидали, что за их гребнями после небольшого спуска находится обширная, ровная и мягкая покать, наклоненная к нам от водораздельного гребня (Красные места начикинцев). Покать эта украшена группами деревьев и слаников, среди изумрудной зелени лугов. Ярко блестит на солнце гладь значительного продолговатого озерка и еще двух малых, прижатых к внутренней подошве Зеленых гор. Иначе говоря, здесь мы находим тот же замечательный пейзаж, который, хотя и с перерывами, тянется на всем протяжении вдоль западного склона Быстринского хребта от Большой Тополовой. Перед островерхим высоким хребтом, сложенным вулканическими породами, параллельно ему, лежит размытый остаток сланцевого хребта, а между ними субальпийская долина с моренами или другими следами ледниковой деятельности, в низинах которой собираются воды, питающие верховья речек. Большая чаша, лежащая перед нами, несколько приподнята по направлению к долине Гришкиной речки и слабо поката вправо, к истокам Верховой речки. Часть ее вод прорезала глубоким, узким оврагом Зеленые горы и стекает небольшим ручьем, имеющим устье неподалеку от нашей стоянки. Хорошо виден небольшой, острый пик с обширными осыпями, лишь отчасти одетый снегом, с черными эффектными лентами дресвы, и лишь внизу зеленый от слаников и травяных склонов. Это тот пик, который стоит у входа в узкое ущелье верховий Гришкиной речки (см. рис. 36).

   Если смотреть с Зеленых гор прямо перед собой, то задний край Большой чаши постепенно переходит луговым подъемом с блестящими залежами снега в невысокий скалистый хребтик, примыкающий сзади к только что упомянутому пику. На достижение этого гребня мы потратили, пересекая Большую чашу, около трех часов. Он выше пояса слаников и одет сухой каменистой альпийской тундрой, среди которой впервые попались мне густые зеленые подушки полярной Silene acaulis. Самый гребень -- из сильно разрушенной зернистой и слоистой породы и украшен несколькими одинокими пальцеобразными скалами ("кекурами"), похожими снизу из долины на группы стоящих человечков как памятниками разрушения верхней его части выветриванием. Господствующая порода здесь очень светлая; образец был передан мною К. И. Богдановичу для анализа, и он нашел, что это "дацит, структура порфировая, выделение плагиоклаза и кварца. Довольно значительное вторичное изменение с выделением кальцита. Порода микроскопически обычного для камчатских кислых пород habitus'a".

   По всей вероятности, этот и соседние гребни одного происхождения с гребнем в верховьях р. Поперечной. На стр. 101 был уже приведен анализ образца, взятого там. Относительно обоих этих образцов К. И. Богданович прибавляет: "Обе эти породы очень напоминают обычные для Камчатки кислые разности, например на разрушенном вулкане Хангар в Белом хребте". На своей геологической карте он отмечает эти породы (трахито-андезиты, липариты и биотитовые дациты) для окрестностей Белой сопки, Хангара и Вилючика, причем во всех трех случаях они соприкасаются с основными авгито-андезитами и их лавами и непосредственно связаны с центрами извержений.

   С дацитового гребня открылся вид на великолепный цирк с изрытой льдами каровой террасой и рядом свежих осыпей по склонам. Цирк этот открыт на юг, в сторону Табуретной речки. За ним выше главный гребень хребта с осыпающимися, ощебененными и даже местами оглинивающимися конусами зубцов и лишайниковой по преимуществу растительностью на них. Мы поднялись на ближайшую из вершин гребня, потом перешли седловину и взобрались на самый высокий из зубцов той части гребня, которая носит название Красных мест от заметных издали площадей оглинивания.

   С вершины хорошо видны Вилючик, долина Быстрой, Зайкин мыс, Бархатная сопка, вся Авачинская губа с выходом в океан, Меженная гора, Никольская гора, Авачинская тундра, Коряцкая и Авачинская сопки, хребет Шипунского мыса и пр. У самых ног идет узкая Начикинская падь с извивающейся по ее довольно плоскому тальвегу небольшой речкой, текущей в Паратунскую Быструю.

   Вернувшись с гребня на седловину, мы спустились по очень крутому, каменистому, местами же глинистому спуску в самую вершину Гришкиной речки (падь спуска почти воронкообразна), затем долго шли по ней снеговыми мостами и уже при наступлении полной темноты вышли в широкую долину этой речки. Тем не менее по знакомым уже местам вернулись в лагерь ранее 11 час. без всяких приключений.

   11 августа я думал уже вернуться в Начику, но ветер развел на озере волнение, и проводники наши не нашли возможным ехать. Глава их, Новоограбленный, был вчера на охоте левее вершины Гришкиной речки (ближе к Вацкажацу) и убил барана, которого теперь предстояло съесть, что примирило проводников с задержкой.