Путешествие по спирали времени

Алек обнял ее с сыновней нежностью, пустил скупую мужскую слезу и вышел в никуда – навстречу новой жизни, новой любви.

А Эллис осталась в одиночестве. Только что она отпустила к разлучнице любимого мужа, с которым прожиты годы, нажиты дети. От которого никогда не ждала удара, которому всегда доверяла абсолютно… И которому все эти годы была, скорее, заботливой матерью, чем женой и возлюбленной.

Алек, оказавшись на улице, поежился от пронизывающего ветра и легкого покалывания в груди. Чувство вины не было ни острым, ни гложущим. Скорее, слегка подсасывающим в области желудка. «В конце концов, за столько лет наши отношения стали абсолютно… дружескими, что ли… Женщина, с которой ты живешь 25 лет, не может оставаться возлюбленной, она становится, скорее, матерью. Это же просто невозможно спать со своей матерью… Но мы навсегда останемся близкими людьми», – успокоил он себя окончательно и улыбнулся. Все-таки Эллис – потрясающая женщина! Ни скандалов, ни слез. Ничего не забыла, обо всем позаботилась. Забота… В этом ей не откажешь, более заботливой женщины себе и представить невозможно. Гелла – совсем другая… Но ведь в заботе Эллис ему никогда не откажет. Он по-прежнему сможет приходить к ней со своими проблемами и мыслями и, уж в этом-то он был абсолютно уверен, всегда получит порцию понимания, тепла и поддержки.

Эллис так и осталась сидеть на кухне с пустой чайной чашкой в руках. Сама мысль о том, чтобы помыть ее, казалась ей кощунственной. Она еще не вполне осознала происходящего, не улеглось в груди страшное слово «навсегда», и именно чашка казалась той тонкой связующей нитью между «вчера мы были вместе» и «завтра его не будет рядом». Ей казалось, что, как только она помоет его чашку, эта тонкая связь порвется, и завтра нагрянет с беспощадностью цунами.

Так и сидела она, опустив руки, беспомощно, удерживая судорожно свою последнюю надежду на то, что одинокое завтра не случится, не обвалится гранитной плитой на ее жизнь.

«С этим что-то нужно делать».

«Но что мы можем? В таком состоянии она даже услышать нас не сможет!»

«Но нельзя же оставлять ее так! Она застрянет между прошлым и будущим, ты же знаешь, люди не могут оставаться там долго, их души не приспособлены для этого. Это наше пространство».

«Хорошо… Давай попробуем. Иди к двери, если что-то пойдет не так, поднимай шум, зови соседей. А я попробую поговорить с ней».

Рыжий, пушистый, как комок солнечного света, молодой кот отправился к входной двери, не выпуская из цепкого взгляда обреченной фигуры хозяйки, а его белоснежный собеседник, деловито вздохнув, подошел к ее ногам.

«Эллис! Ты Слышишь меня? Посмотри на меня, Эллис! Очнись!» – он смотрел ей прямо в глаза. Чуткая хозяйка, всегда воспринимала его телепатические послания с точностью до малейшего оттенка эмоции. Но сейчас она словно оглохла и ослепла. Снежок стал тереться спиной о ее ноги, запрыгнул на колени, но никакой реакции не последовало. Тогда, отчаявшись докричаться до души Эллис, он слегка вонзил когти в ее ноги.

– О, Снежок, малыш, ты голоден, – тихим, полумертвым голосом сказала она и сняла кота с колен, пытаясь встать.

«Эллис, послушай меня, я не голоден! Ты должна услышать меня!»

– Сейчас, сейчас, мальчик, мамочка даст тебе кушать.

«Да прекрати же быть мамочкой всему миру! Эллис!!! Я – не сын тебе! Я – твой друг, я – кот! И Алек – не сын тебе, а муж! И у соседского мальчишки, которого ты все время защищаешь, есть его собственная мать!!!»

– Мой маленький, ты нервничаешь, что случилось, детка?

«Все понятно… Клиент невменяем…» Снежок подошел вплотную к ее ногам и поднял морду. Мяукнув повелительно, привлек внимание ее глаз к своему взгляду, и, раньше чем Эллис успела разразиться очередной заботливой тирадой, произошло непонятное и необъяснимое. Кошачьи глаза сверкнули ярко-зеленой молнией, Эллис покачнулась, и ее лицо изменилось. Она вдруг словно проснулась. Дальше разговор шел не то на человеческом языке, не то на кошачьем, но женщина, со странно поблескивающими зеленоватыми искрами глазами, и белоснежный кот, с напряженным взглядом, понимали друг друга дословно.

– Эллис, сейчас или никогда, ты должна развязать этот клубок!

– О чем ты, дружок? Какой клубок?

– Смотри, – жестким голосом сказал кот, указывая хвостом в окно.