Путешествие по стране Авто

Отверстие, прикрытое клапаном, похожим на перевернутый грибок, называется жиклером мощности. Когда оно открыто, машина дает полный ход или самую высокую мощность, потому что сжигает при этом наибольшее количество бензина. Быстрее и выше поднимается в цилиндре температура, больше расширяются газы, сильнее толчок, который обрушивается на поршень. Таким образом, и при начале работы и в тех случаях, когда работа нужна большая, машина получает «третий кусок сахара» в качестве усиленного питания…

Пока продолжался этот разговор, Мэлли постепенно успокаивался.

«Если бы я так и остался в глазах Куинбуса Флестрина хвастуном,- думал он, — он не говорил бы со мной о таких серьезных вещах. Наверное, без таких серьезных разборов не обходится ни одна настоящая научная экспедиция. И, если бы не этот разговор, я продолжал бы думать, что двигатель всегда получает свои «два куска сахара на стакан чаю». А на самом деле это не так. Оказывается, сначала двигатель получает особо богатую смесь, постепенно она делается все более бедной и вдруг становится опять богатой.

И все это происходит само собой, в зависимости от положения заслонки, которое изменяют при помощи педали».

До сих пор Мэлли, чувствуя себя опозоренным, только слушал и не задавал ни одного вопроса. Теперь же он решился заговорить.

— А вот в поплавковой камере, — сказал он, — мне показалось, будто на дне бьет какой-то родник. Это правда?

— Что ж, — ответил Куинбус Флестрин, не давая прямого ответа,- отправляйся и разберись в этом сам.

«А мне все-таки доверяют!» — отметил про себя Мэлли и совсем успокоился.

Таким образом, возник один неразрешенный вопрос, и для выяснения его, а вовсе не в поисках новых приключений, была назначена еще одна экспедиция — на дно поплавковой камеры, где бил таинственный родник.

Глава 13 ЕЩЕ ОДИН СПУСК В ТЕМНЫЕ НЕДРА

Снова попав в поплавковую камеру, Мэлли прежде всего бросил взгляд наверх, чтобы полюбоваться сделанной им в прошлый раз памятной надписью. Но около входного отверстия, на том месте, которое он так хорошо запомнил, никакой надписи не оказалось. Это его изумило. «Может быть, это не та поплавковая камера, в которой я был в прошлый раз? Не может быть! Ведь никакой второй поплавковой камеры нет! Куда же девалась надпись?.. Ай-яй-яй! Да ее смыло. Вон темные потеки на том месте, где она была». Это все, что осталось от надписи, сделанной краской, которую он считал несмываемой, — надписи, которая, как он рассчитывал, должна была увековечить его имя. Бензин проявил здесь одно, еще не известное Мэлли свойство и «вывел» его надпись так, как он выводит многие трудно смываемые пятна.

«Этот урок надо запомнить», — с досадой подумал Мэлли, отнюдь не отказываясь от своей честолюбивой мысли. Но теперь его внимание было направлено на другое.

С высоты поплавка — своего наблюдательного пункта — Мэлли сразу заметил то, ради чего во второй раз пробрался сюда: бьющий из одного из отверстий на дне поплавковой камеры родник…

«Значит, мне это не показалось, — с удовольствием подумал он. — Бензин внизу не только уходит из камеры, но иногда и поступает в нее».

Оказалось, однако, что этот родник бил не все время, а только моментами. Мэлли спустился вниз и подошел к отверстию, откуда била струйка. А в этот момент Куинбус Флестрин как раз спешил освободить перекресток и резко нажал педаль под ногой. Отверстие, в которое вглядывался Мэлли, вдруг снова закупорило. Снизу быстро подскочил и прижался к нему какой-то блестящий металлический шарик, и тут же усилился гул машины — казалось, она ускорила свой ход.

Как только шарик стал снова опускаться, Мэлли, не задумываясь, бросился в отверстие. Здесь никакого сужения не было, и он сразу оказался в подполе.

Это было заполненное бензином небольшое помещение с двумя отверстиями: одно — в потолке (через которое Мэлли сейчас и пробрался) и другое — в боковой стенке, у самого дна. На дне, под потолочным отверстием, лежал блестящий стальной шарик. Это именно он по неизвестной причине только что поднимался наверх и закрывал ход в подпол, но теперь затонул и лежал в ямке.

Мэлли направился было к шарику, но сразу отскочил — шарик и на дне лежал как-то беспокойно, как живой. Время от времени он странно ворочался и то и дело подскакивал. Более высокие прыжки совпадали с сильным возрастанием гула машины, словно кто-то под музыку жонглировал этим шариком.

Конечно, бензин не настолько плотен, чтобы стальной шарик мог в нем всплывать. Мы уже знаем, что плавать в стоячем бензине было невозможно даже для Мэлли. Но достаточно сильная струя бензина может расшевелить и даже подбросить шарик. Именно такая струя время от времени бьет из бокового отверстия, направляясь к верхнему отверстию, в поплавковую камеру. Поэтому-то шарик так и ворочался на своем месте.