Путешествие по стране Руставели

Мы останавливаемся на смотровой площадке. Под нами раскинулся город, лежащий между обеими речками: Мтквари и Арагви, в плодородной долине. Трудно себе представить, что уже во II тысячелетии до н. э. в долинах этих рек селились люди и создавали собственную культуру! К началу IV в. до н. э. возникло раннеклассовое Восточногрузинское государство со столицей в Мцхете. Здесь скрещивались крупнейшие торговые пути Закавказья: с севера, через долину реки Арагви, на юг, в Армению, Иран и другие цивилизованные страны Ближнего Востока; от западного побережья Черного моря, через долины рек Риони, Квирила и Мтквари, на восток, к Каспийскому морю. Эти торговые пути имели тогда и военное значение: там, где скрещивались торговые интересы, скрещивались и мечи.

— Однажды там была Голгофа с крестом, — говорит вдруг Зураб и указывает на вершину горы, на пологом склоне которой мы находимся.

Я следую за его взглядом. Непонятно. И не потому, что слово "Голгофа" мне ни о чем не говорит. Но какое отношение Голгофа имеет к Грузии? Хочу об этом спросить и вруг немею от удивления, увидев на вершине скалы строение совершенно неповторимой красоты — базилику из серо-желтого камня. Чем ближе мы к ней подходим, тем поразительнее игра света и тени на ней…

— В IV столетии, когда Грузия приняла христианство, здесь был поставлен высокий деревянный крест, который должен был напоминать новообращенным христианам о Голгофе, — рассказывает мне Зураб. — В конце VI в. по указанию правителя Мцхеты Эристана на месте креста был воздвигнут христианский храм.

Внутреннее убранство храма, несмотря на относительно небольшие размеры, производит большое впечатление благодаря гармонии и четкости линий. Мы долго стоим перед порталом, перед надписями и рельефными изображениями, которые украшают фасад.

— Жаль, что сейчас туман, — говорит Зураб недовольно. — Отсюда такой прекрасный вид! Это место вдохновило русского поэта Михаила Лермонтова на поэму "Мцыри", написанную им в 1839 году.

Лермонтов. В то время как наша машина спускается с горы, я спрашиваю себя, какое, собственно, значение для творчества имели поездки Лермонтова и других великих русских поэтов в Грузию. Наверняка отношения между русской и грузинской литературами носили не односторонний характер, а служили их взаимообогащению. И все-таки своеобразную роль "стимулятора" Грузия играла особенно в XIX веке. И не только из-за "унаследованной" притягательности ее ландшафта и древней культуры.

Мы пересекаем Мтквари и останавливаемся на обочине у "памятника Арсену", как говорит Зураб. Я читаю даты жизни "1802–1843" и смотрю вопросительно на нашего водителя.

— Это памятник моему тезке, — улыбается Арсен, — народному герою Арсену Одзелашвили!

Арсен Одзелашвили был крепостным крестьянином. Он не пожелал терпеть издевательства своего хозяина и ушел в горы. В течение многих лет он держал в страхе помещиков и купцов. То, что отнимал у богатых, он отдавал бедным. Он не знал пощады к помещикам, которые мучили крестьян, и к купцам, которые их обманывали и эксплуатировали. Это снискало Арсену любовь простого народа. Длительное время царские власти безуспешно пытались схватить народного мстителя. В 1837 году его наконец арестовали, но ему удалось бежать. Он пал от рук наемных убийц в 1843 году. Грузинский народ хранит память о своем герое в "Песне об Арсене" и сегодня, воспевая его смелые подвиги, его мужество и — что для грузинского народа является, наверное, особенно характерным — великодушие.

Слышал ли в свое время Лермонтов об этом народном мстителе? Я считаю это вероятным. Ведь Лермонтов был не только почитателем грузинской природы, но и другом грузинского народа, он поддерживал связи с прогрессивными мыслителями Грузии, и прежде всего с теми, кто окружал известного грузинского поэта Александра Чав-чавадзе.

Пробиваясь сквозь туман, нависающий над крышами большей частью одноэтажных домов, над кронами лип и черных тополей Мцхеты, на нас бесшумно надвигается высокая, большая тень. Это тень многострадального гиганта, устоявшего подо всеми ураганами истории — под натиском турок, персов и монголов, это тень гиганта, построенного почти тысячу лет назад, тень собора Светицховели.

Мы проходим через ворота в мощной крепостной стене с бойницами; высота стен — пять, а толщина — полтора метра; посередине огромного двора горделиво возвышается величественное здание Светицховели — кафедральный собор патриарха грузинской церкви.

Я останавливаюсь возле ворот и пропускаю вперед молодых людей, только что подъехавших сюда на автобусах. Зураб молча стоит сзади. Он, без сомнения, не хочет мешать моему внутреннему диалогу с произведением древнегрузинского искусства. Этот его шаг сближает нас еще больше. Да и я тоже убежден в том, что настоящее искусство не требует какого-либо пояснения со стороны…

Мы медленно идем вокруг собора. Многочисленные орнаменты, барельефы и надписи украшают фасад. Зураб обращает мое внимание на то, что основание этого здания имеет форму креста, который вписан в длинный прямоугольник.