Путешествие по Святой Земле в 1835 году

Мы направились к Анатоту. Я посетил находящиеся тут при пути прекрасные развалины христианской церкви. Полагают, что она была воздвигнута во имя Пророка Иеремии, который здесь родился. Книга Пророка Иеремии начинается так: «Слово Божие еже, бысть ко Иеремии… иже обиташе в Анафофе, в земле Вениаминовой». Внутренность здания обширна. Шесть четверосторонних колонн, по три с каждой стороны, поддерживают своды. Теперь это конюшня Абугоша!

Дорога поднимается отсюда на горы постоянно выше и выше, и наконец открывается обширный вид на приморские равнины и даже на песчаный берег Средиземного моря; мы ехали по частому кустарнику; даль начинала проясняться. Мы проехали мимо селенья Сарис, возле водоема, посреди рощи масличных дерев; тут образуется небольшая долина, которая суживается более и более; она одета кустарником и лужайками. Отсюда мы спустились в низменную тесную лощину, очень приятную по свежести ее зелени. Одно великолепное дерево, называемое арабами нааб, а по итальянскому переводу моего драгомана anzalore, отличается от прочих дерев; оно обнесено каменною оградою и означает границу земель Иерусалимских; это дерево в большом почтении у здешних жителей. Тут оканчиваются большие деревья. Следуя далее, находится направо от дороги колодезь высеченный, в скале и возле него небольшое квадратное строение. Отсюда начинается дикое и очень тесное ущелье. Это тот самый дефилей, в котором так пострадало войско Ибрагима, остановленное здешними арабами, когда он шел на возмущенный Иерусалим – и где едва он сам не погиб.

Скоро развертывается перед вами вдали обширная равнина Рамлы. При выходе из дефилея видно направо селенье Дер-Люб, а в оконечности, налево, древние развалины, называемые Латрун, вероятно от латинского слова latro, разбойник; это место, как мы сказали прежде, есть отечество благого разбойника. Тут оканчиваются Иудейские горы и начинается спуск в равнины Рамлы. Тут же видны, направо, красивые развалины другого Эммауса, который был назван впоследствии Никополис. Блаженный Иероним ясно определяет его местоположение, говоря, что тут начинают (идя от Рамлы) возвышаться Иудейские горы[112]. Но блаженный Иероним и многие другие писатели смешивали этот Эммаус с Евангельским местом того же имени, а это последнее место, – с Никополисом; но Эммаус Евангельский находился от Иерусалима, как мы видели, в 60 стадиях, а этот – в 176 или в 22 римских милях. Тут было во времена владычества христианского Епископство. Прекрасные развалины церкви сохранились доселе.

На всем обширном пространстве равнины, между горами Иудейскими и Рамлою, я видел только одну деревеньку, на половине дороги, направо. Недостаток народонаселения на этой роскошной земле Востока, под этим благотворным небом, – поразителен.

Я ночевал в Рамле, в том же гостеприимном греческом монастыре, как и прежде, – хотя два агента русского консульства, один здешний, а другой из Газы, оба арабы – предлагали мне дома свои. На другой день я посетил греческую церковь во имя Св. Георгия, в здании, прилежащем к монастырю. В нем несколько древних колонн; там показывают обломок мраморной колонны, ознаменованный чудом святого Георгия.

Святой великомученик Георгий пострадал при Диоклециане, в Лиде, которая отстоит на один час езды от Рамлы к северу и где находится церковь, также во имя этого святого, построенная при Юстиниане. По сказанию Анны Комнин, мученичество святого Георгия происходило в Рамле. Тут есть также монастырь латинский, построенный Филиппом Бургундским; полагают, но без достаточных оснований, что он основан на том месте, где был дом Никодима. Одна из башен Рамлы, находящаяся теперь за городом, называется церковью 40 мучеников и принадлежит зодчеству крестоносцев. В Рамле показывают подземное водохранилище времен Елены, оно находится под сводами, которые замечательны своим построением.

Здесь считают до трех тысяч жителей, из которых треть христиане. Тут большая дорога караванов, и потому торговля города довольно значительна; мыло и хлопчатая бумага составляют ее основание. Название Рамлы не древнее IX века. Монах Бернард первый называет ее этим именем в своем путешествии в 870 году. Лида и Рамла были принимаемы за один и тот же город некоторыми древними поклонниками по той причине, что оба эти города чествуют святого Георгия. Блаженный Иероним первый определил местность Аримафеи Иосифовой в Рамле; но это не Армафа-Сиф, как то иные думали, о которой говорится в Книге Царств, потому что ее местоположение было горное (1 Цар 11).