Путешествие по жизни в науке из века ХХ в век XXI

Только по истечении десятилетий начинаешь осознавать, что дает юмор в понимании биологии и других наук. Это, очевидно, самое серьезное, что есть в нашем арсенале, ибо юмор лежит в основе здравого смысла.

Тем не менее рассказы потихоньку накапливались, и я трижды пытался опубликовать их, выбрав 3 разных пути:

Хождение по издательствам (издевательствам)

Естественно, я отправился по руководителям. Сначала в отдел научно-популярной литературы издательства «Наука», где меня хорошо знали, т. к. там еще в 1967 г. была издана моя научно-популярная книжка «Живое свечение». Но в данном случае даже ученая степень доктора наук не помогла. Меня отправили в издательство «Молодая гвардия» в серию «Эврика», где 26 июля 1984 г. за № 3020 моя рукопись была принята в «Отдел писем» на официальное рассмотрение. Однако и оттуда меня переправили далее во многие другие издательства.

Ответы были удивительно однотипны – без вариантов. Руководители художественных отделов в один голос утверждали, что мой жанр не по их профилю, у них такого нет, и отправляли в отделы научно-популярные.

Научно-популярные отделы также заявляли, что у них такого жанра не только нет, но и быть не может. Они предлагали изъять из рассказов быт, лирику, юмор и оставить только чистую науку.

Итак! Отказ был полным ввиду того, что такого жанра в официальной советской литературе не оказалось. Того, что я написал, просто официально не существовало. Ну не было соответствующего по жанру отдела или редакции. Нет, и все. А существующим профилям я не соответствовал, не влезал в их прокрустово ложе, и каждый начальник тут же собирался у моих рассказов что-то обрубать.

Однако рукопись существовала как реальная, объективная истина. Самое непостижимое заключалось в том, что во всех отделах: художественных, публицистических, научно-популярных – сами специалисты-руководители с удовольствием рассказы читали, одобряли, обязательно смеялись и тут же отправляли в другую редакцию.

По-моему, причина простая – несоответствие уровня рассказов интеллектуальному и общеобразовательному уровню журналистов или степени их ответственности перед народом под бюрократическим предлогом несоответствия жанру.

Как ученый я сделал и свой вывод, исходя из двух положений.

Во-первых, литература (настоящая литература) – это наука или отрасль более широкой науки. (Прилипших к литературе, как и к другим наукам, при определении приходится исключить). Если так, то литература подпадает под общее определение науки:

«Наука – это область деятельности человека по обнаружению новых, неизвестных еще закономерностей природы и общества, область деятельности, связанная с накоплением новых знаний».

Если мои рассказы реально существуют, нравятся большинству читателей и в то же время принадлежат к совершенно новому, до того неизвестному жанру, то, согласно определению науки, это и есть научное, новое движение в литературе.

Тут уж приходится смириться с общей судьбой научного движения. Всякое истинно научное движение и достижение является новым, пока неизвестным, а значит, еще неузаконенным, незаконным. Ну нет такого утвержденного жанра – «научно-художественный» – в административном реестре. Нет, и все тут. Более того, это новое в науке, в движении человеческого духа – «незаконное» – подрывает некоторые существующие законы, а значит, и узаконенные авторитеты.

Итог один. Существующее законодательство карает ученых, как преступников. Так сожгли за новые мысли Джордано Бруно, чуть не сожгли Галилея, уничтожили Н.И. Вавилова, затравили директора Института биофизики лауреата Ленинской премии член-корреспондента АН СССР Г.И. Иваницкого, сняв его с должности и исключив из членов КПСС, и т. д.

«Интернированных» литераторов я уже перечислял ранее. Попасть в такую компанию отвергнутых власть имущим при одобрении большинством читателей я как оптимист считал для себя просто почетным.

Из пушки по воробьям

Вторая попытка опубликовать рукопись была совершенно другого рода: она была статистической. Я встретился не с руководителями издательств, а с журналистами. Мысль о статистике пришла в больнице, в которую я попал с тяжелой формой радикулита после волнений, связанных с организацией и проведением очередной Всесоюзной конференции по квантовой биологии в 1985 г. Радикулит был жестокий. Передвигался я только на костылях. И вновь было время проверить свои рассказы на 100 читателях. И опять 99 были «за», но нашелся один, который высказался «против». В общем, 99 требовали опубликования рассказов.

Ну что ж. Статистика так статистика. И я разослал по одному рассказу в 15–20 газет и журналов, имеющих разделы либо «Наука», либо «Юмор». В общем, выстрелил из пушки картечью по…?

Из 20 рассказов был опубликован только один. Остальные издания прислали отказы. И ассортимент по форме был изумителен, но по существу они все были как один, как солдаты в строю. И с этим явлением необходимо познакомиться любому юному дарованию, которое вздумает идти тем же путем. Итак, отказы: