Путешествие рок-дилетанта

Они приходят ко мне без стука
И говорят, что они из месткома,
И что их всех одолела скука,
И что их выселили из дома.
А я не знаю, куда их развешивать
И как их всех доводить до кипения,
Периодически перемешивать —
На это нет и не будет терпения…

БГ охотно признал достоинства ребят из ЭНИГМЫ.

Однако кроме интереса и любви к этому новому для себя музыкальному жанру РД все более и более начинал испытывать чувство долга. Все чаще ему на стол ложились письма, подобные следующему:

Уважаемый рок-дилетант!

Пишут Вам постоянные читатели «Музыкального эпистолярия». Вы помогли нам разобраться в настоящей музыке, и если бы не «Аврора», мы бы не знали, что происходит в данный момент в нашем роке. Мы живем в провинции, и до нас все очень долго доходит.

После «тяжелого рока» на нас нашел советский панк рок и авангард. Но больше «панка» нам по душе АКВАРИУМ. Мы каждой клеткой нашего организма чувствуем музыку АКВАРИУМА и тексты БГ. Нам по пят надцать лет, и мы играем в панк группах, но у нас мечта — создать свою акустическую команду. Мы просто не нашли ребят, которые умеют играть на скрипке, виолончели, арфе, и поэтому у нас нет возможности играть в этом стиле.

Привет АКВАРИУМУ и всем молодым критикам.

От имени группы — Широких Федор. г. Коряжма Архангельской обл.

Читая такие письма, РД и впрямь на минуту чувствовал себя «молодым критиком», но главный кайф был не в этом. Письма из провинции показывали, что вдали от рок-н-ролльных центров «Аврора» часто оказывалась единственным источником информации об отечественном роке, а следовательно, «Музыкальный эпистолярий» не был уже частным делом РД. Лавине поп-музыки и разливанному морю «тяжелого металла» следовало создавать хоть какую-то альтернативу, воспитывая молодых меломанов на примерах высокой гражданственности и духовных исканий, которыми отмечены лучшие образцы нашей рок-музыки.

Та же почта (а в месяц РД получал порядка 40–50 писем от читателей) показывала, что именно через рок-музыку шло приобщение молодого слушателя к классической музыке, литературе, театру. Для элементарного понимания текстов того же БГ, Майка, Шевчука, Кинчева, Армена Григоряна из московского КРЕМАТОРИЯ требовался некий уровень культуры, ибо в них полно было ссылок на литературные, исторические, религиозные реалии. Ничего подобного не предлагала эстрада; молодой человек, вкусивший услады электропопа, мог до старости повторять за взъерошенными болванчиками пошлейшие и банальнейшие сентенции.

Итак, любовь и долг определяли желание, которое надобно было соразмерить с возможностями.

Внутренняя возможность продолжения деятельности на новом уровне проистекала из того количества связей, которыми оброс РД за период рок-дилетантства. Он был более или менее близко знаком с ведущими ленинградскими командами, с некоторыми из их лидеров поддерживал дружеские отношения. Он знал или был знаком практически со всеми работающими в роке журналистами и критиками, получал многие самиздатовские рок-журналы, в изобилии выпускаемые по стране. Вокруг «МЭ» сложилось ядро критиков и журналистов, исповедующих те же общие принципы, что и РД, — любовь к живой музыке, нелюбовь к музыкальной коммерции, определенные общественно-политические взгляды. Наконец, за годы занятий роком РД накопил некий авторитет, у него сложился свой имидж, не вызывавший более отвращения у молодых рокеров и их поклонников. Все чаще и чаще в адрес РД приходили катушки и кассеты с магнитной лентой, на которой были записаны программы музыкантов — с просьбой дать отзыв.

Все эти внутренние возможности развития обещали, что дело будет не безнадежным.

Однако внешние возможности до поры до времени были чрезвычайно ограничены. Речь идет об идеологической монополии государства. Для того чтобы открыть собственное издание, требовалось своротить горы, как минимум, иметь на сей счет постановление Совмина СССР и разрешение ЦК партии.