Путешествие рок-дилетанта. (часть 1)

РД. Поскольку я здесь человек достаточно случайный, позвольте мне задавать наивные вопросы. Поэтому я спрошу так: Андрей, то, чем вы занимаетесь, - это рок? Что такое рок в вашем понимании?

Макаревич. Музыкальный язык может быть любым. За время своего существования рок вобрал в себя огромное количество стилей, направлений и течений. Для меня рок - это, прежде всего, определенное духовное начало, в отличие от поп-музыки, которая является чисто коммерческой. Для рока характерны плотный. Необходимый, искренний контакт с залом и идея, которую ты хочешь донести до слушателя, до сопереживателя. Он уже не просто слушатель, а соучастник происходящего.

РД. Не боитесь бы вы потерять этот контакт с более молодыми поколениями? Вы изменяетесь, я вижу изменения, произошедшие всего за один год. Надеюсь, что ваш прост - профессиональный, поэтический - на этом не остановится. Ищите ли вы сложности? Меняется ли ваш язык?

Макаревич. Ощущения, естественно, меняются, но общие проблемы - они же вечны, они всегда были, и их не так уж много. Язык тоже меняется постепенно, но не в сторону усложнения. Может быть, он даже упрощается. Нам бы и дальше хотелось бы сохранять контакт с залом. Сейчас он, по-моему, есть.

РД. Безусловно. Я сегодня в этом убедился.

Макаревич. Кстати, о названии ваших заметок. Вы уже третий раз на нашем концерте, так что ваш дилетантизм, я думаю, постепенно сходит на нет?

РД. Я надеюсь. Начиная чем-то заниматься, всегда выступаешь как дилетант. А как вы смотрите на проблему профессионализма?

Макаревич. Рок с самого начала был и остается искусством дилетантов в хорошем смысле этого слова. Эта музыка начиналась как самодеятельная и остается во многом такой, поэтому она народна. Многие не очень подготовлены к восприятию сложных музыкальных форм. Может быть, контакт с залом возникает и потому, что делают рок-музыку люди, как правило, не имеющие специальной музыкальной подготовки. Я не хочу сказать, что она совсем не нужна, и не агитирую против музыкального образования, но всякий раз, когда какое-то направление рок-музыки усложняется, становится более профессиональным в узком смысле слова, оно теряет массовость, становится элитарным, хотя существуют очень интересные направления авангарда и джаз-рока, которые по сложности не уступят классической музыке. Мы не усложняем нашу музыку сознательно. Так как хотим сохранить контакт с аудиторией. Наш язык должен быть прост.

РД. Это верно. Язык может быть прост, но мысли при этом должны быть глубоки. Не так ли?

Макаревич. Мы стараемся… Рок как искусство уже не нов. Если говорить отдельно о музыке, почти все в нем уже сказано. Значит, все зависит от конструкции вещи, от правильно найденной формы. От того, что автор хочет сказать и есть ли ему, что сказать.

РД. Вот вам сейчас двадцать девять лет. А как вы себя представляете в сорок? Пятьдесят? Что вы будете петь тогда?

Макаревич. Трудно сказать. Настолько быстро идет время, столько перемен во всем - и в музыке, и в мире, - что нельзя сказать, что будет через двадцать лет… Но вот я слушаю пожилых джазовых музыкантов, которые играют диксиленд. Мне это очень нравится, и я не один такой, сейчас это стало популярно. Я не думаю, что рок как музыка сильно изменится. А значит, мы будем ее играть!

Один из главных мотивов в песнях Андрея Макаревича - мотив дома. Это и старый, полузабытый дом детства, и дом, который должен построить каждый человек на земле, и до, в котором мы все живем, - наша страна и наша планета.

«Пусть мир знает одно - меня сохранит дом», - поет он в одной песне.

Закрытая дверь детства в доме, где он «вчера до звонка доставал еле-еле», в мире с забытым садом, в стране сказочных богатств и верных друзей, еще манит его. Это она привлекает многие сотни тысяч его слушателей, только вчера шагнувших из детства навстречу жизни. И когда я видел их блестящие глаза в огромных Дворцах спорта, я думал о том, как мало мы дали им тепла, что дом их неуютен, а родителям нет до них дела. Не будем же спешить упрекать их в черствости и жестокости. Они плоть от плоти нашей. Оглянемся лучше на себя, на дом, уже построенный нами, и спросим: так ли мы его построили?

Детей мало обуть и одеть и спросить с них за отметки.

Им нужен дом - тот дом, о котором поет Андрей:

Я забыл о бурях и о громе,

Мне теперь дороже тишина.

И живу я в старом-старом доме.

Из него выходят три окна.

Первое окно выходит в поле,

В поле наших самых лучших лет.

В этом поле не бывает боли,

И любой вопрос находит свой ответ.

Там и днем и ночью солнце светит,

Летом и зимой цветет земля…

Не взрослея, там играют дети,

И один из них, наверно, я…

Из бесед рок-дилетанта:

МИФЫ