Путешествие Руфи. Предыстория «Унесенных ветром» Маргарет Митчелл

Тоби сказал, что он молился о благополучном возвращении Порка, отчего Порк пожалел о своих словах, но не извинился, поскольку он джентльмен дворянина. Я объяснила, что была няней мисс Эллен, что она хорошая и добрая. Тоби низко поклонился, как делают господа, и сказал: «Добро пожаловать в Тару, Мамушка».

Тоби начал рассказывать, что произошло, пока Порка не было, что делали полевые работники и домашние слуги. Но Порк ничего слышать не хотел. До поездки в Саванну господин Джеральд назначил Порка главным над домашней прислугой. Такой человек должен говорить слугам: делай то, делай это, пойди туда, пойди сюда, но Порк не хотел быть надзирателем. Ему нравилось быть джентльменом дворянина, он не хотел гонять ни конюха, ни молочницу, ни горничную, ни кухарку, ни судомойку, ни кузнеца, ни кучера. Порк рад, что господин Джеральд обзавёлся женой, которая будет следить за слугами. Теперь мисс Эллен будет управлять домашней прислугой, а Порк вернётся к своим делам, в которых он разбирается.

Порк принял скорбный вид, когда Тоби сказал ему, что, пока господин Джеральд был в Саванне, некоторых слуг высекли. Надзиратель Уилкерсон напился и высек Филиппа и Каффи без всякого повода.

Порк спросил: и что Тоби хочет от него? Битый не может стать небитым, верно?

Тоби ответил, что никаких сожалений не нужно. «Вообще никаких».

Я оставила их болтать и пошла в дом, где помещалась кухня. По мне, лучше, когда кухня отдельно, где летом не так жарко, а если случится пожар, то дом не загорится.

Кухня здесь была новее, чем в Розовом доме, но здесь не хватало кастрюль, а раковина была грязной! Черпаки, мешалки и венички были свалены в один ящик, хотя в соседних ничего не было! Здесь стояла модная плита с подножками, но непохоже было, что ею пользовались. Кастрюли стояли на ней так давно, что заржавели. А кухарка готовила еду над очагом, как в старину.

Похоже, придётся поговорить с кухаркой. И с посудомойкой тоже.

Прихожая оказалась маленькой комнаткой, где на большом старом столе были навалены газеты, как у господина Пьера, который так же сваливал на стол рулоны ткани. На полке стоял графин с виски и несколько грязных стаканов. На стене висела картина, где был нарисован луг в тумане, непохожий на краснозёмы Джорджии, поэтому я решила, что это ирландский пейзаж.

Краска на настенных рейках облупилась, на штукатурке виднелись отпечатки рук, и во всех уголках, куда свет не проникал, сидели пауки. Похоже, с горничной тоже придётся поговорить. Лестница из золотистого дуба вела на второй этаж, ни разу не изгибаясь. Прощай, Розовый дом!

Снаружи все ликовали; цветные всё никак не могли успокоиться. Господин Джеральд вернулся! Господин Джеральд дома! Гип-гип-ура! Нет ничего радостнее и глупее возгласов счастливых чернокожих!

Я вышла на переднее крыльцо, на котором стояли такие старые скамейки и кресла-качалки, что я подумала: господин Джеральд проводил большую часть жизни на крыльце.

Господин Джеральд сиял, как глупыш. Мисс Эллен расспрашивала ребятишек, кто они и сколько им лет, и даже самые робкие отвечали ей. Мисс Эллен усадила одного малыша в коляску, а за ним потянулись и все остальные, словно белые люди собрались на прогулку.

Большая женщина в грязном переднике, наверно, кухарка. Беззубая хромая старуха, которая едва держится на ногах, видимо, горничная. На Таре только две домашние прислуги, не считая Порка? Слава Тебе, Господи, что Большой Сэм привез слуг для дома!

К нам галопом, взметая пыль, подскакал какой-то белый человек. Цветные бросились врассыпную. Он бросил поводья мальчику и спрыгнул наземь. Сдёрнув шляпу, он поклонился господину Джеральду и мисс Эллен, говоря, что для него большая честь видеть её, и так далее, и всё такое. Его речь отличалась от остальных. Он говорил, как янки. Управляющий Уилкерсон был длинным и лоснился, как бобовый стручок, обжаренный на сале.

У слуг напряглись лица, малышей из коляски как ветром сдуло. Господин Джеральд, не замечая напряжения, расспрашивал управляющего о делах во время его отъезда, но мисс Эллен всё видела. Мисс Эллен почти ничего не упускает из виду.

Уилкерсон, похлопав одного парня по спине, сказал, что Каффи «немного зарвался», пока господина Джеральда не было, но теперь Каффи смирный, от чего Каффи вздрогнул, но кивнул и улыбнулся, сказав, что он понял «свою ошибку» и больше не оступится, сэр, больше нет.

В голове у меня зазвучал голос, будто из соседней комнаты: «Кем притворяешься, тем и становишься», – но я не хотела слышать этот голос, не хотела прислушиваться и заткнула уши.

Чья-то рука коснулась моей. Вы не знаете, что мисс Эллен хотела сказать этим прикосновением, а я знаю.

Управляющий вёл себя так, будто господину Джеральду надо было остаться на плантации, вместо того чтобы бежать за женой в Саванну. Он не говорил этого, но было ясно, что он так думает.