Путешествие с шейхом

Он испортил свою репутацию в Силвер-Спрингс, хотя глупым флиртом с Дионой лишь пытался отвлечься от зарождавшихся чувств к Саре. Однако это дорого стоило ему. Он упал в ее глазах. И теперь, восхищаясь ее жизненными принципами, не мог перейти установившуюся между ними границу. Во всяком случае, без угрызений совести.

Тарик покачал головой, насмехаясь над собой. Даже пытаться соответствовать тому, чего она ждет от него, – чистое безумие, однако он старался изо всех сил. Самое забавное – он бывал чертовски счастлив, когда ему удавалось застать ее врасплох и завоевать ее теплую улыбку. Ему нравилось просто находиться рядом, просто говорить с ней. Ему нравились ее чистота, ее честность. В этом смысле она до сих пор оставалась той девочкой, которую он помнил.

Что создавало еще больше трудностей.

Стремление защищать ее боролось с постоянной жаждой ее близости, с желанием сделать ее своей хоть на какое-то время. Однако он обуздывал себя, не смея пойти на такое, не смея обидеть ее. Обидеть Сару – все равно что обидеть ребенка.

Не давай обещаний, которые не собираешься выполнять.

Если она приравняет секс к обещанию любви… к обещанию долгих отношений…

Он не мог лгать ей.

Что же оставалось? Вести себя честно?

Тарик скривился от собственной безжалостной логики, и тут в комнату вошла Сара. Он резко остановился, забыв обо всем на свете. Пожар охватил его тело, сердце словно замерло.

Она выглядела бесконечно прекрасной, элегантной и такой потрясающе сексуальной, что Тарик боялся пошевелиться. Один шаг к ней – и кто знает, что он сделает! Он боялся, что набросится на нее, как дикарь.

– Подойдет? – спросила Сара, медленно кружась, чтобы он полностью оценил ее наряд.

Просторная туника – без декольте, с длинными рукавами – из какого-то тонкого полупрозрачного материала облегала фигуру, подчеркивая ее женственность. Сочетание чувственности и скромности. Юности.

Зеленый цветочный рисунок на белом фоне напоминал о весне. Единственный белый шелковый цветок на плече. Никаких ювелирных украшений.

Высокие разрезы по бокам открывали белые атласные брюки, придавая наряду восточный оттенок, делая его еще более соблазнительным.

Смущенная молчанием Тарика, Сара неуверенно смотрела на него, ожидая одобрения.

– Хорошо?

Ее незащищенность пронзила его сердце. Все его планы вдруг показались ему совершенно нелепыми. У него только один выход – защищать ее. Пусть даже от самого себя.

Тарик глубоко вздохнул, пытаясь потушить огонь в паху. Она ждет его ответа… Он должен отпустить ее из своей слишком сложной жизни, несмотря на то что все в нем кричит о необходимости остаться с ней.

– Идеально! – объявил он, подумав, что ее соблазнительная невинность – идеальное орудие пытки.

– Я знаю, что этот костюм мне идет, – просто сказала Сара. – Он мне понравился, как только я его померила в Нейплсе. Но годится ли он для сегодняшнего вечера?

Она будет сверкать, как весенний цветок среди оранжерейных роз, и вспыхнувший образ вдохновил Тарика на единственно возможный выход… он сохранит ее в своей жизни… пусть не надолго… но хотя бы до тех пор, пока не разберется в себе.

– Идеально! – повторил он, подходя к ней с ласковой улыбкой. – Ты выглядишь прелестно. Я сочту за честь сопровождать тебя сегодня.

Сара покраснела от комплимента, удовольствие согрело ее глаза.

Он поднес ее руку к губам и благоговейно поцеловал. Галантность не умерла. Тарик аль-Хайма только что воскресил ее.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

«Лондон 14 декабря

Дорогая Джесси!

Хоть пока и не верится, но метеорологи предсказывают Англии снежное Рождество. На улице очень холодно, гораздо холоднее, чем в Вашингтоне и Нью-Йорке. К счастью, в доме Тарика на Итон-Плейс отличное центральное отопление. Я очень скучаю по солнцу. Наверное, две недели во Флориде избаловали меня».

Сара слепо уставилась на монитор компьютера, пораженная бессмысленностью лепетания о погоде. К этой теме всегда прибегают, когда хотят уклониться от более важного. Заполняется пустота, которую больше нечем заполнить.

Невозможно доверить правду десятилетнему ребенку.

Чувство одиночества, которое Сара надеялась заглушить письмом к Джесси, только обострилось. Она по уши влюблена в Тарика аль-Хайму, и ей не с кем поговорить об этом, не к кому обратиться за советом. И уж точно не к собственной матери.

В день приезда в Лондон она позвонила в Марчестер-холл попросить, чтобы ей прислали оставленную там одежду. Кашемировая накидка и никогда не выходящие из моды классические шерстяные платья могли бы ей пригодиться.

– Какой номер на Итон-Плейс, ты сказала? – переспросила мать.

Сара повторила, и графиня Марчестер вцепилась в нее:

– Я знаю этот адрес. Резиденция Тарика аль-Хаймы. Сара, что ты там делаешь?

Отрицать не имело смысла. Когда дело касалось важных персон, у ее матери была мертвая хватка.

– Я встретилась с Тариком в Австралии, и он пригласил меня путешествовать с ним. В данный момент я его гостья, – затараторила Сара, пытаясь изобразить беспечную невинность.