Путешествие с трупом

Он смотрит... Происходящая в нем перемена поражает меня. Его лицо искажается, краснеет, потом зеленеет; глаз закатываются, и, наконец, он разражается бесконечным громким взрывом безумного хохота.

– Чокнулся! – замечает Берюрье, с которым такое никогда не случится.

Я смотрю на парня и соглашаюсь с ним.

– Пожалуй.

Я в нерешительности.

– Дмитрий, – зову я, тряся его за руку.

Он не реагирует. Точно свихнулся. Одиночное заключение, любовный вихрь, удар ботинком по чайнику и вид мертвой возлюбленной подействовали на его рассудок.

– Слушай, парень, – говорю я, – я сделаю тебе подарок... в память одной девушки, которую мы оба знали. Ее звали Рашель. Я оставлю тебя здесь, из первого же бистро позвоню патрону и скажу, где ты. Это займет минут двадцать. Если захочешь – смоешься. Нет – пеняй на себя, вернешься туда, откуда вышел. Уходим, – говорю я Берюрье.

Он стоит, уставившись на меня.

– Ты это серьезно?

– Серьезней некуда... Тебе не понять...

Минут пять мы ищем тошниловку, наконец находим ее на главной улице. Патрон поднимает полотняный навес рычажком... Погода хорошая, жизнь прекрасна...

– Два рома, хозяин! Он послушно повторяет:

– Два рома.

– У вас есть телефон?

– В глубине зала, справа...

Полчаса спустя, когда мы садимся в тачку Берюрье, мимо проезжает черная машина, в которой сидят четверо мужчин.

Красный свет заставляет ее остановиться рядом с нами.

На заднем сиденье я узнаю два знакомых лица: Дмитрий и Анастасьев.

Дмитрий по-прежнему мрачен и потерян. Анастасьев замечает меня и машет рукой...

Заключение

Эта история, полная недоразумений, неверных шагов, неизвестности и трупов, вконец расшатала мои нервы.

Меня так все достало, что я попросил у Старика отпуск, а у него не хватило смелости отказать мне.

Я решил отдохнуть на природе. У Фелиси как раз есть родня, живущая в департаменте Йонны. Йонна – река, полная рыбы, а я не знаю лучшего лекарства от нервов, чем рыбалка...

И вот неделю спустя я сижу на складном стульчике, в соломенной шляпе на кумполе, с удочкой в руке, и смотрю на ярко-красный поплавок.

Время от времени поплавок вздрагивает, словно не решаясь нырнуть, потом замирает... Если червяка обхаживает не карп, то я – архиепископ Кентерберийский. Я этого гада не упущу...

Все мое внимание сосредоточено на красном поплавке, который в моих глазах сухопутного млекопитающего представляет волнение глубин.

– Это карп, – шепчет голос за моей спиной. Я бросаю быстрый взгляд через плечо. Позади меня стоит рыбак в брезентовой куртке, с ведерком в руке и удочкой в другой.

– Точно! – соглашаюсь я.

И высоко подскакиваю, потому что узнал этого типа. Я вмиг забываю про своего карпа.

– Не может быть, месье Бразин! Разве советские дипломаты ловят рыбу?

Он смеется.

– Месье Сан-Антонио, а разве комиссары Секретной службы ловят рыбу?

Он садится рядом со мной.

– Я прихожу в себя после волнений, милейший месье Бразин... Вы с вашими комбинациями вымотали мне все нервы.

Он пожимает плечами.

– Не говорите так, мой дорогой друг. Мы оба занимаемся работой, при которой надо подчиняться, не пытаясь понять. Вы, французы, слишком много думаете... Это плохо.

– Ну знаете! – взрываюсь я. – Вы что, не могли свести свои счеты с Бунксами напрямую? И вообще, как такой капиталист, как Бункс, стал сотрудничать с коммунистической страной? Из-за денег?

– Да, и из-за любви...

– Ну рассказывайте, разве не видно, что я подыхаю от любопытства. Он улыбается.

– Красивые девушки – идеальные шпионки. Они умеют оказывать влияние на мужчин, даже на самых богатых. Я все понял.

– Кристия не была дочерью Бункса, да?

– Если бы вы провели в Германии более тщательное расследование, то узнали бы, что Бункс совсем недавно купил имение во Фрейденштадте. Еще вы узнали бы, что у него никогда не было дочери... Но он человек с принципами... стыдливый человек... Он выдавал Кристию за свою дочь, чтобы сохранить внешние приличия.

– А сын?

– Ах, сын... Его было необходимо... нейтрализовать, потому что он осуждал связь отца и его отношения с нами!

– А что с ним стало? Бразин улыбается.

– Он покоится в фамильном склепе.

– Не понял.

– Все очень просто: вы вернули его семье... они его похоронили, что обычно делают с мертвыми...

– Все равно не понимаю, – говорю я.

– Тогда зачем вы столько думаете? Послушайте, комиссар, это нашими стараниями вы узнали, что в Орлеане есть труп, подходящий под ваши требования. Это был труп Карла Бункса.

От изумления я чуть не начинаю пускать пузыри, как новорожденный.

Так, значит, я притащил к старику Бунксу его сына, которого мы так старались сделать похожим на Дмитрия!

– Ну вы сильны! – говорю. – А я – идиот, юродивый...

– Не надо самокритики... Вы действовали хорошо, комиссар. Доказательство тому то, что вы единственный, кто понял, что происходит.

– Зачем столько сложностей, если Кристия играла на вашей стороне?

– Она начала свою игру. Она была слишком честолюбивой.

– Если бы я знал...