Путешествие стипендиатов

– Ну что ж, лишь бы он задул, а уж мы не упустим и малейшего дуновения… капитан Пакстон… да-да, капитан Пакстон!.. А стоит ли мне привыкать так называть тебя?.. Ведь это всего-то на несколько часов, не так ли?.. Завтра… нет, сегодня же ночью ты окончательно станешь капитаном Маркелом, капитаном… Да, кстати, надо бы дать нашему кораблю другое название!.. Ведь не можем же мы бороздить Тихий океан на судне со старым названием – «Стремительный»!..

Дав собеседнику высказаться, Гарри Маркел коротко спросил:

– К отплытию все готово?..

– Все, капитан Пакстон, – ответил боцман. – Осталось лишь сняться с якоря да поднять паруса. Для судна с таким изящным носом и поднятой кормой нужен совсем слабый ветер, чтобы покинуть гавань…

– Да, – заметил Гарри Маркел, – если сегодня к вечеру мы не окажемся милях в пяти-шести к югу от Робертс-Кова, я буду очень удивлен…

– Хм, а я так буду скорее уязвлен! – заметил Джон Карпентер. – Смотри-ка, к тебе идут двое наших пассажиров, чтобы поговорить…

– О чем бы это?.. – недовольно пробормотал Гарри Маркел.

Магнус Андерс и Тони Рено – два юнги, как прозвали их товарищи, – спустились с полуюта и направились на бак[88], где беседовали Гарри Маркел и Джон Карпентер.

Разговор начал Тони Рено:

– Капитан Пакстон, мои товарищи просили нас, Магнуса и меня, спросить у вас, есть ли надежда на перемену погоды…

– Несомненно, – ответил Гарри Маркел.

– Так, значит, «Стремительный» сможет сняться с якоря сегодня вечером?.. – уточнил Магнус Андерс.

– Вполне возможно, как раз об этом мы с боцманом и говорили.

– Но ведь это случится, – продолжал Тони Рено, – только вечером?..

– Вероятно, – подтвердил Гарри Маркел. – Облака поднимаются слишком медленно, и если ветер и появится, то не раньше чем через два-три часа…

– Мы заметили, – сказал Тони Рено, – что облака совершенно без разрывов и, по-видимому, полностью закроют горизонт… Наверное, именно это, капитан, и позволяет вам считать, что погода изменится?..

Гарри Маркел утвердительно кивнул головой, а боцман добавил:

– Да, юные господа, думаю, уж на этот раз мы ветер поймаем!.. И он будет попутным, раз понесет нас к западу!.. Немного терпения, и «Стремительный» покинет наконец берега Ирландии!.. А вы тем временем могли бы пообедать, Ранья Чог уже наизнанку вывернулся ради вашего последнего обеда… последнего в виду земли, конечно, я хотел сказать!..

Гарри Маркел нахмурил брови, прекрасно понимая чудовищные намеки Карпентера, но прервать болтовню бандита, проникнутую шутливой жестокостью, или жестокой шутливостью, если угодно, было далеко не просто.

– Прекрасно, – сказал Магнус Андерс, – мы сядем за стол, как только обед будет готов…

– А если вы начнете сниматься с якоря прежде, чем обед будет закончен, – не преминул добавить Тони Рено, – то не стесняйтесь нас потревожить! Мы хотим быть на своих местах при отплытии.

Договорившись обо всем, оба юноши вернулись на полуют, где и продолжали общую беседу, пока матрос по имени Вага не пришел сказать, что обед уже на столе.

Этого матроса Гарри Маркел поставил на обслуживание помещений полуюта. Он отвечал за порядок в кают-компании и каютах пассажиров, словом, стал стюардом[89]. Было ему лет тридцать пять, причем природа явно подшутила, наделив пирата открытой, добродушной физиономией и симпатичной улыбкой; на самом же деле это был негодяй почище многих своих приятелей. В его угодливости угадывалось коварство, и он никогда не смотрел людям прямо в глаза. Увы, но эти детали ускользнули от юных пассажиров, слишком неопытных, чтобы распознать признаки испорченности человеческой натуры.

Разумеется, Вага просто покорил мистера Паттерсона, если и не столь юного, как его подопечные, то столь же неопытного в определении человеческого характера.

Естественно, аккуратность, тщательность и услужливость, проявляемые Вагой при обслуживании пассажиров, а также усердие при исполнении обязанностей не могли не понравиться столь наивному человеку, каким был почтенный эконом Антильской школы. Гарри Маркел не ошибся, сделав Вагу корабельным стюардом. Вряд ли кто-нибудь сумел бы исполнить эту роль лучше него. Сыграй он ее до конца путешествия, и мистер Гораций Паттерсон так и остался бы в полном неведении. Однако было уже ясно, что все закончится через несколько часов.

Итак, достопочтенный ментор был в полном восторге от своего стюарда. Он показал ему, где лежат туалетные принадлежности и где висит одежда. Обожатель латыни был уверен, что если в плаванье с ним случится приступ морской болезни (что было маловероятно, поскольку он уже прошел испытание при переезде из Бристоля в Куинстаун), то уж кто-кто, а Вага-то ему непременно поможет. Поэтому он уже намекнул стюарду, что выделит ему весьма приличное вознаграждение из сумм, предназначенных для путешествия, в знак признательности за старание и усердие, состоящее в предупреждении малейших его, господина Паттерсона, желаний.